Взлет и падение третьего рейха (Том 2)

Конец рокового года вошел в историю как странное, внушающее суеверный страх время. Несмотря на то что шла мировая война, никаких сражений на суше не велось, а в небе тяжелые бомбардировщики разбрасывали только пропагандистские листовки, к тому же скверно составленные. Только на море шла настоящая война. Подводные лодки продолжали собирать свою дань с английских, а подчас и с нейтральных судов в суровой Северной Атлантике. "Граф Шпее", один из трех немецких карманных линкоров, появившийся в Южной Атлантике из своего района выжидания, за три месяца потопил девять английских торговых судов общим водоизмещением 50 тысяч тонн. 14 декабря 1939 года немецкая общественность была взбудоражена новостью о крупной победе на море, о которой под кричащими заголовками поведали газеты, оперативные сводки радио. Как говорилось в сообщении, "Граф Шпее" завязал вчера морское сражение с тремя английскими крейсерами в 400 милях от Монтевидео и вывел их из строя. Однако вскоре бурные восторги сменились недоумением. Через три дня в прессе появились заметки: экипаж затопил карманный линкор в устье Ла-Платы как раз напротив уругвайской столицы. Какая же это победа? 21 декабря командование военно-морских сил Германии известило, что командир "Графа Шпее" капитан Ганс Лангсдорф "последовал за своим кораблем" и тем самым "как боец и герой оправдал доверие своего фюрера, немецкого народа и военно-морских сил".

Несчастный немецкий народ так никогда и не узнал, что "Граф Шпее" был сильно поврежден тремя английскими крейсерами, значительно превосходившими линкор в артиллерии, что ему пришлось отправиться в Монтевидео для ремонта, что уругвайское правительство в соответствии с международным правом разрешило ему оставаться в порту только 72 часа, чего для изуродованного линкора было недостаточно, что "герой" капитан Лангсдорф, не рискуя ввязываться в новые сражения с англичанами, затопил его, а сам, вместо того чтобы пойти на дно заодно с кораблем, застрелился через два дня в уединенном номере отеля в Буэнос-Айресе {За день до затопления Геббельс заставил немецкую прессу опубликовать липовое донесение из Монтевидео, будто "Граф Шпее" получил лишь "незначительные повреждения", а английские сообщения о том, что линкор жестоко искалечен, являются "чистейшей ложью". - Прим. aвт.}. Не сказали немецкому народу, разумеется, и о том, что, как записал в своем дневнике 18 декабря Йодль, фюрер "страшно зол из-за того, что "Граф Шпее" затоплен без боя", и послал за адмиралом Редером, которому устроил головомойку.

12 декабря Гитлер издал очередную совершенно секретную директиву об отсрочке наступления на Западе, оговариваясь, что новое решение последует не раньше 27 декабря и что самым ранним сроком для дня "А" является 1 января 1940 года. Поэтому рождественские увольнения в отпуск, говорилось в директиве, можно предоставлять. Рождество, самый радостный для немцев праздник, как явствует из моих дневниковых записей, получилось в Берлине в ту зиму невеселым: скудные подарки, скудная пища, отсутствие мужского пола, неосвещенные улицы, плотно закрытые ставни - все это порождало недовольство.

Между Гитлером и Сталиным произошел обмен рождественскими поздравлениями. Гитлер телеграфировал:

"Лучшие пожелания личного благополучия Вам, а также будущего процветания народам дружественного Советского Союза". Сталин на это ответил:

"Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной".

А в Берлине посол фон Хассель использовал рождественские праздники, чтобы посовещаться с коллегами по заговору Попитцем, Герделером и генералом Беком, и 30 декабря набросал в своем дневнике новый, последний план:

...Оставить в Берлине некоторое число дивизий, следующих "транзитом с запада на восток". Затем Вицлебен появляется в Берлине и распускает СС. На основе этой акции Бек направляется в Цоссен и отбирает у Браухича верховное командование. Врач объявляет, что Гитлер неспособен руководить, после чего он будет взят под стражу. Затем будет объявлено воззвание к народу, в котором предусматривается решение трех вопросов: предотвращение дальнейших зверств СС; возрождение порядочности и христианской морали; продолжение войны, но с готовностью к миру на разумной основе...

Все это были одни разговоры. И заговорщики настолько запутались, что Хассель в своем дневнике отвел немало места обсуждению вопроса, нужно или не нужно задерживать Геринга.

Сам Геринг, как Гитлер, Гиммлер, Геббельс, Лей и другие партийные руководители, использовал Новый год для того, чтобы выступить с напыщенными воззваниями. Лей в своем воззвании говорил: "Фюрер всегда прав! Подчиняйтесь фюреру!" Фюрер заявил, что не он, а "евреи и капиталистические поджигатели войны" развязали войну, и продолжал:

"Объединенные внутри страны, экономически подготовленные и в высшей степени вооруженные, мы вступаем в этот самый решающий в германской истории год... Пусть 1940 год принесет разрешение. Что бы ни случилось, это будет год нашей победы".