Взлет и падение третьего рейха (Том 2)

Фактически произошло следующее.

Роммель надел свою кожаную куртку - форму Африканского корпуса и, сжимая в руке фельдмаршальский жезл, сел в машину рядом с двумя ожидавшими его генералами. Проехав одну-две мили по направлению к городу, автомобиль остановился на краю леса. Здесь генерал Майзель и водитель-эсэсовец вышли, оставив Роммеля и генерала Бургдорфа беседовать на заднем сиденье. Когда несколько минут спустя они вернулись к машине, Роммель, согнувшись на сиденье, был уже мертв. Бургдорф нетерпеливо ходил взад-вперед, будто опасался, что пропустит обед и дневную выпивку. Через пятнадцать минут после того, как фрау Роммель попрощалась с мужем, раздался телефонный звонок из госпиталя. Главный врач сообщил, что два генерала только что внесли тело фельдмаршала, который скончался от кровоизлияния в мозг, вероятно, в результате прежних ранений черепа. Бургдорф запретил производить вскрытие. "Не прикасайтесь к трупу, - рявкнул он. - В Берлине уже все подготовлено".

Так оно и было в действительности.

Фельдмаршал Модель отдал выспренний приказ по войскам, в котором отмечалось, что Роммель скончался от ран, полученных 17 июля, и выражалась скорбь в связи с потерей "одного из величайших полководцев нации".

Гитлер послал фрау Роммель телеграмму: "Примите мое искреннее сочувствие в связи с тяжелой утратой, которую вы понесли, - смертью мужа. Имя фельдмаршала Роммеля навсегда будет связано с геройскими сражениями в Северной Африке". Геринг телеграфировал, что выражает ей "молчаливое сострадание".

"Тот факт, что ваш муж умер смертью героя в результате полученных ран, когда появилась было надежда, что он останется с немецким народом, глубоко тронул меня".

Гитлер приказал организовать государственные похороны, на которых старейший генерал немецкой армии фельдмаршал фон Рундштедт произнес похоронную речь. "Его сердце, - сказал он, стоя рядом с гробом Роммеля, украшенным свастикой, - принадлежало фюреру" {Справедливости ради следует сказать, что Рундштедт, возможно, не знал об обстоятельствах смерти Роммеля. О них ему, очевидно, стало известно лишь из показаний Кейтеля на Нюрнбергском процессе. "Мне не было известно об этих слухах, - заявил на процессе Рундштедт, - иначе я отказался бы выступать в роли представителя фюрера на государственных похоронах: это было бы подлостью сверх всякой меры". Тем не менее семья Роммеля обратила внимание на то, что этот добропорядочный господин старой школы отказался присутствовать на кремации и приехать в дом Роммеля, чтобы выразить свои соболезнования вдове, как это сделали большинство других генералов. - Прим. авт.}.

"Старый солдат (Рундштедт), - указывает Шпейделъ, - произвел на присутствующих впечатление сломленного и сбитого с толку человека... Здесь судьба дала ему единственную в своем роде возможность сыграть роль Марка Антония. Он пребывал в какой-то моральной апатии" {Сам же генерал Шпейдель, заключенный в подвал гестаповской тюрьмы на Принц-Альбрехт-штрассе, подвергавшийся нескончаемым допросам, не был ни сломлен, ни сбит с толку. Помогло, вероятно, то, что он был солдатом и философом одновременно. Он сумел провести своих мучителей из СД, ни в чем не признавшись и никого не выдав. Был у него один нелегкий момент, когда ему устроили очную ставку с полковником фон Хофакером, которого, как он считает, подвергли не только пыткам, но и воздействию наркотических средств, однако полковник не выдал в данном случае Шпейделя, отказавшись от прежних показаний.

Хотя Шпейделя не предали суду, его в течение семи месяцев держали в тюрьме гестапо. Когда американские войска приблизились к месту его заключения близ озера Констанц в Южной Германии, он, обманув охрану, бежал вместе с 20 другими заключенными и нашел убежище у католического священника, который прятал всю группу до прихода американцев. Эту главу своей жизни Шпейдель опустил в написанной им от третьего лица книге, которая отличается строгой объективностью. Однако он рассказал о ней Десмонду Янгу, который и привел ее в своей книге "Роммель - Лиса Пустыни" (с. 251-252).

Свою необычную карьеру Шпейдель завершил в конце 1950-х годов на важном командном посту в НАТО. - Прим. авт.}.

Велико было унижение хваленого офицерского корпуса германской армии. Он стал свидетелем участия в заговоре против верховного главнокомандующего трех прославленных фельдмаршалов - Вицлебена, Клюге и Роммеля, за что одного из них повесили, а двое других были вынуждены пойти на самоубийство. Он был вынужден оставаться безучастным в то время, когда десятки высших генералов были брошены в гестаповские застенки и умерщвлены после судебных фарсов, разыгранных в Народном суде. Произошло нечто беспрецедентное - офицерский корпус не сплотился в этой обстановке, несмотря на свои традиции. Вместо этого он стремился сохранить "честь" ценой, которая иностранцу представляется не чем иным, как бесчестьем и деградацией. Перед охваченным гневом бывшим австрийским ефрейтором перепуганные генералы и офицеры этого корпуса лебезили и пресмыкались.