Взлет и падение третьего рейха. Том I

Разгневанный Гитлер спешно отправился в Бад–Гарцбург, где на следующий день, 11 октября, принял участие в массовом митинге «национальной оппозиции» правительствам Германии и Пруссии. Большинство собравшихся составляли не крайне правые, представленные национал–социалистами, а более старые, консервативные силы реакции: немецкая национальная партия Гугенберга, правое крыло организации ветеранов под названием «Стальной шлем», так называемая «Молодежь Бисмарка», «Юнкерская аграрная лига» и разрозненные группы отставных генералов. Но лидеру нацистов митинг не пришелся по душе. Он презирал этих увешанных медалями «последышей старого режима» в сюртуках и шлемах, с которыми опасно связывать «революционное», то есть нацистское, движение. Он произнес скороговоркой довольно невнятную речь и ушел с митинга, не дождавшись парада отрядов «Стального шлема», численность которых, к его огорчению, превосходила численность отрядов СА. Таким образом, «гарцбургский фронт», который был создан в тот день и в который консерваторы — сторонники прежнего курса надеялись втянуть нацистов для совместного окончательного наступления на республику (он требовал немедленной отставки Брюнинга), оказался мертворожденным. Гитлера не устраивала роль второй скрипки, которую отводили ему эти господа; их помыслы были обращены исключительно в прошлое, а он был уверен, что к прошлому возврата нет. Он не противился временному союзу с ними, если такой союз поможет ослабить веймарский режим и откроет — а он действительно открыл ему доступ к дополнительным источникам финансирования, однако использовать себя он им не позволит. «Гарцбургский фронт», раздираемый внутренними распрями, оказался под угрозой развала.

Но в одном вопросе они сошлись: и Гугенберг, и Гитлер отклонили предложение Брюнинга согласиться на продление срока полномочий президента Гинденбурга. Однако канцлер в начале 1932 года предпринял еще одну попытку убедить их. С громадным трудом он уговорил Гинденбурга не уходить в отставку, если парламент решит продлить срок его президентства и тем самым избавит от необходимости обременять себя новой предвыборной кампанией, после чего пригласил Гитлера в Берлин для возобновления переговоров. Его телеграмма застала фюрера в Мюнхене, в редакции «Фелькишер беобахтер», где он беседовал с Гессом и Розенбергом. Размахивая перед ними бумажкой, Гитлер воскликнул: «Вот теперь они в моих руках! Признали–таки меня партнером в переговорах!»

Гитлер встретился с Брюнингом и Шлейхером 7 января, а 10 января беседа была продолжена. Брюнинг повторил свое предложение: если срок президентства Гинденбурга будет продлен, то сам он уйдет в отставку, как только добьется отмены репараций и установления паритета в вооружениях. По свидетельству некоторых источников, хотя оно и представляется спорным, Брюнинг бросил еще одну приманку, заявив, что на свое место предложит президенту его, Гитлера, кандидатуру.

Гитлер не сразу дал окончательный ответ. Он отправился в отдел «Кайзерхоф» и спросил мнение своих советников. Грегор Штрассер высказался в пользу плана Брюнинга, объяснив свою позицию тем, что если нацисты настоят на проведении выборов, то Гинденбург победит. Геббельс и Рем высказались за категорический отказ 7 января Геббельс записал в своем дневнике: «Дело не в президентстве. Брюнинг всего–навсего хочет укрепить свое положение на неопределенное время. Начинается шахматная борьба за власть… Главное, мы по–прежнему сильны и не идем на компромиссы». А накануне вечером он сделал отметку: «Среди нас есть человек которому никто не доверяет… Это — Грегор Штрассер».

Гитлер и сам не видел резона укреплять позиции Брюнинга и тем продлевать жизнь республики, но в отличие от тупицы Гугенберга, который 12 января без колебаний отклонил предложение Брюнинга, действовал хитрее. Он ответил не канцлеру, а через его голову президенту, заявив, что считает план Брюнинга противоречащим конституции и что выступит за переизбрание Гинденбурга, если фельдмаршал этот план отвергнет. Отто Мейснеру, ловкому статс–секретарю канцелярии президента, который преданно служил сначала социал–демократу Эберту, а потом консерватору Гинденбургу и который начал подумывать, как бы уцелеть на этом посту при новом президенте, кто бы им ни стал, пусть даже Гитлер, фюрер нацистов обещал на тайной встрече в «Кайзерхофе» поддержать Гинденбурга на выборах, если тот предварительно уберет Брюнинга, сформирует «национальное» правительство и издаст декрет о новых выборах в рейхстаг и прусский парламент.