Взлет и падение третьего рейха. Том I

Между тем было очевидно, что нацисты делают успехи; об этом можно было судить по тому, какие толпы народа собирались посмотреть и послушать Гитлера. 27 июля, например, он выступил в Бранденбурге перед 60 тысячами слушателей, и приблизительно такая же аудитория собралась в Потсдаме. А на огромном Груневальдском стадионе в Берлине, где он выступил вечером того же дня, собралось 120 тысяч, еще 100 тысяч человек, так как стадион не мог вместить всех желающих, слушали речь фюрера на прилегающей к нему улице, где был установлен громкоговоритель.

Выборы в рейхстаг 31 июля принесли национал–социалистской партии внушительную победу. Набрав 13 745 тысяч голосов, она получила 230 мандатов — больше, чем любая другая партия, хотя до завоевания абсолютного большинства мест в парламенте, насчитывавшем 608 членов, было еще далеко. Социал–демократы получили 133 места, то есть на десять мест меньше прежнего, — вне всякого сомнения, в результате робости, проявленной их руководителями в Пруссии. Рабочий класс склонялся на сторону коммунистов, которые получили дополнительно 12 мандатов и, имея 89 мест, стали третьей партией в рейхстаге. Католический «Центр» несколько укрепил свои позиции, получил 73 места вместо 68, но все другие партии среднего сословия, даже немецкая национальная партия Гугенберга (единственная партия, поддержавшая Папена), остались в незначительном меньшинстве. Было очевидно, что все зажиточные и богатые слои населения, кроме католиков, перешли на сторону нацистов.

2 августа Гитлер провел в Тегернзе, близ Мюнхена, совещание лидеров партии, чтобы критически осмыслить свою победу. Со времени последних парламентских выборов, имевших место два года назад, национал–социалисты получили дополнительно семь миллионов голосов и добились увеличения числа мест в рейхстаге со 107 до 230. За четыре года, прошедшие после выборов 1928 года, нацисты завоевали тринадцать миллионов новых избирателей. И все же большинства, которое привело бы Гитлера к власти, у партии не было. Она получила лишь 37 процентов общего числа голосов. Большая часть немцев по–прежнему была настроена против Гитлера.

Наступила ночь, когда он отпустил своих приспешников. Об итогах совещания Геббельс 2 августа записал: «Фюрер стоит перед трудным вопросом. Легально? В блоке с «Центром»?» Вместе с «Центром» нацисты могли бы рассчитывать на большинство в рейхстаге, но Геббельс считал такой блок немыслимым. Однако, отметил он, «фюрер еще не принял окончательного решения. Требуется время, чтобы такой момент наступил».

Однако Гитлер не хотел ждать долго. Окрыленный успехом, хотя и не решающим, он горел нетерпением. 4 августа он срочно выехал в Берлин, где предполагал встретиться не с канцлером фон Папеном, а с генералом фон Шлейхером, чтобы «предъявить свои требования», как выразился Геббельс. «И требования будут не такими уж скромными», — добавил он.

5 августа, выступая в Фюрстенбергских казармах близ Берлина, Гитлер сообщил, какие условия он предъявил генералу фон Шлейхеру: для себя лично пост рейхсканцлера, для других представителей партии — пост премьер–министра Пруссии, посты глав министерств внутренних дел рейха и Пруссии, центральных министерств юстиции, экономики и авиации, для Геббельса — создание нового министерства просвещения и пропаганды. Самому Шлейхеру Гитлер посулил в качестве подачки должность министра обороны. Далее он заявил, что потребует от рейхстага законодательного акта о предоставлении ему на определенный срок чрезвычайных полномочий, и пригрозил, что если ему откажут, то рейхстаг «будет распущен по домам».

Уезжая от Шлейхера, Гитлер был уверен, что ему удалось склонить генерала в пользу своей программы; обрадованный, он с легким сердцем отправился на юг, в свое горное прибежище. Но Геббельс, известный своим цинизмом в отношении оппозиции и недоверием к генералу от политики, не вполне разделял его оптимизм. «Хорошо быть скептиком, предугадывая события», — записал он в дневнике 6 августа, выслушав рассказ фюрера о его беседе со Шлейхером. В одном Геббельс был уверен: «Придя к власти, мы уж никогда ее не уступим. Живыми они нас из министерств не вытащат».

Не все шло так гладко, как, возможно, думал Гитлер. 8 августа Геббельс записал: «Телефонный звонок из Берлина. Город полнится слухами. Вся партия готова к захвату власти. Штурмовики СА покидают рабочие места, чтобы готовиться. Руководители партии ждут, когда пробьет час. Если все пойдет гладко — прекрасно. Если нет случится нечто ужасное». На следующий день Штрассер, Фрик и Функ привезли Гитлеру весть, которую нельзя было назвать вполне обнадеживающей: Шлейхер снова извернулся, как червь. Поставил условие: став канцлером, Гитлер должен будет действовать с согласия рейхстага. Функ сообщил, что его друзья из делового мира обеспокоены возможностью сформирования нацистского правительства. В подтверждение этого он привел слова Шахта. В добавление ко всему названная троица уведомила Гитлера, что на Вильгельм–штрассе опасаются нацистского путча.