Взлет и падение третьего рейха. Том II

С напряжением слушавший его японец, был приятно удивлен, но хотел удостовериться, что правильно понял собеседника. «Не указывает ли ваше превосходительство на то, - спросил он, - что Германия и Соединенные Штаты будут фактически находиться в состоянии войны?»

Риббентроп заколебался. Вероятно, он зашел слишком далеко. «Рузвельт настоящий фанатик, поэтому невозможно предвидеть, что он предпримет», ответил он.

Этот ответ не удовлетворил Осиму, а в свете только что сказанного Риббентропом показался странным, и к концу разговора посол возвратился к основному вопросу: что будет делать Германия, если война фактически распространится на «страны, которые помогали Англии».

«Если Япония окажется вовлеченной в войну против Соединенных Штатов, ответил Риббентроп, - то Германия, конечно, немедленно присоединится к войне на стороне Японии. Для Германии совершенно невозможно вступать в сепаратные мирные переговоры с Соединенными Штатами при таких обстоятельствах. Фюрер полон решимости придерживаться такого курса».

Это были прямые гарантии, каких и ожидало японское правительство. Правда, аналогичные гарантии Гитлер дал весной и Мацуоке, но, по–видимому, успел о них забыть за те месяцы, когда пребывал в страшном раздражении в связи с отказом Японии присоединиться к войне против России. Что касается японцев, им требовалось лишь облечь немецкие гарантии в письменную форму. Генерал Осима с радостью отправлял свое донесение в Токио 29 ноября. На следующий день получил новые инструкции.

«Вашингтонские переговоры, - говорилось в них, - фактически можно считать прерванными… Вашей чести надлежит немедленно встретиться с канцлером Гитлером и министром иностранных дел Риббентропом и конфиденциально сообщить им в общих чертах о развитии событий. Передайте им, что в последнее время Англия и Соединенные Штаты заняли провокационную позицию. Сообщите им. что обе эти страны планируют переброску военной силы в различные районы Восточной Азии и что мы вынуждены предпринимать контрмеры и в свою очередь перебрасывать войска. Сообщите им под большим секретом, что существует реальная угроза внезапного возникновения войны между Японией и англо–саксонскими государствами в виде вооруженных стычек, и добавьте, что г акая война может вспыхнуть значительно скорее, чем предполагают»[126].

Японский авианосный флот находился уже на пути к Перл–Харбору. Японцы спешили получить письменное подтверждение о готовности Германии поддержать Японию в случае, если она окажется вовлечена в войну. 30 ноября, когда Осима получил новые указания, японский министр иностранных дел, совещаясь с немецким послом в Токио, подчеркнул, что вашингтонские переговоры прекращены, так как Япония отказалась принять американские требования и выйти из тройственного пакта. Японцы надеются, что немцы оценят жертву, принесенную ради общего дела.

«Назревают серьезные решения, - говорил Того генералу Отту. Соединенные Штаты целенаправленно готовятся к войне… Япония не боится прервать переговоры и надеется, что в таком случае, согласно условиям тройственного пакта, Германия и Италия будут на ее стороне».

«Я ответил, - радировал в Берлин Отт, - что не может быть никаких сомнений относительно будущей позиции Германии. После этого японский министр иностранных дел сказал, что, насколько он понял из моих слов, Германия будет рассматривать свои отношения с Японией под таким углом зрения, как если бы их связывала общая судьба. Я ответил, что, насколько я понимаю, в сложившейся ситуации Германия совершенно определенно готова заключить взаимоприемлемое соглашение между нашими двумя странами…»

Накануне Перл–Харбора

Генерал Осима был большим любителем немецкой и австрийской классической музыки и, несмотря на всю напряженность обстановки, выехал в Австрию на Моцартовский фестиваль. Но долго наслаждаться прекрасной музыкой знаменитого австрийского композитора ему не пришлось. Срочный звонок из посольства 1 декабря заставил его поспешно вернуться в Берлин, где его ждали указания из Токио срочно заняться делом и добиться подписания Германией документа в полном соответствии с достигнутым соглашением. Нельзя было терять времени.

И теперь, загнанный в угол, Риббентроп начал вилять. Очевидно, впервые осознав возможные последствия своих непродуманных обещаний, данных японцу, нацистский министр иностранных дел стал охладевать к ранее высказанным идеям и уклоняться от прямых ответов. Поздно вечером 1 декабря он говорил Осиме, что ему необходимо посоветоваться с фюрером, прежде чем брать какие–либо конкретные обязательства.