Взлет и падение третьего рейха. Том II

16 апреля - в день, когда американские войска вошли в Нюрнберг, город громогласных сборищ нацистской партии, русские армии Жукова устремились вперед с плацдарма на Одере и 21 апреля вышли к пригородам Берлина. Вена пала еще 13 апреля. В 16.40 25 апреля передовые дозоры американской 69–й пехотной дивизии встретились с передовыми частями русской 58–й гвардейской дивизии в Торгау на Эльбе, примерно в 75 милях к югу от Берлина. Между Северной и Южной Германией был вбит клин, и Гитлер оказался отрезан в Берлине. Дни третьего рейха были сочтены.

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Гитлер планировал покинуть Берлин и направиться в Оберзальцберг 20 апреля, в день, когда ему исполнялось 56 лет, чтобы оттуда, из легендарной горной твердыни Фридриха Барбароссы, руководить последней битвой третьего рейха. Большинство министерств уже переехали на юг, переправив туда в переполненных грузовиках государственные документы и охваченных паникой чиновников, отчаянно стремившихся вырваться из обреченного Берлина. Десятью днями ранее Гитлер отправил в Берхтесгаден большую часть домашней прислуги, чтобы она могла подготовить к его приезду расположенную в горах виллу Бергхоф.

Однако судьба распорядилась иначе и он уже больше не увидел своего излюбленного пристанища в Альпах. Конец приближался гораздо быстрее, чем рассчитывал фюрер. Американцы и русские стремительно продвигались к месту встречи на Эльбе. Англичане стояли у ворот Гамбурга и Бремена, угрожая отрезать Германию от оккупированной Дании. В Италии пала Болонья, и союзные войска под командованием Александера вступили в долину реки По. Овладев 13 апреля Веной, русские продолжали продвигаться вверх по Дунаю, а навстречу им вниз по реке шла американская 3–я армия. Они встретились в Линце, родном городе Гитлера. Нюрнберг, на площадях и стадионах которого на протяжении всей войны проходили демонстрации и митинги, что должно было означать превращение этого древнего города в столицу нацизма, теперь был осажден, а части американской 7–й армии обошли его и двинулись на Мюнхен - родину нацистского движения. В Берлине уже слышался гром русской тяжелой артиллерии.

«В течение недели, - отмечал в своем дневнике за 23 апреля граф Шверин фон Крозиг, легкомысленный министр финансов, стремглав бежавший из Берлина на север при первом же сообщении о приближении большевиков, - не произошло никаких событий, лишь нескончаемым потоком прибывали посланцы Иова[277]. Судя по всему, нашему народу уготована страшная судьба».

В последний раз Гитлер выехал из своей ставки в Растенбурге еще 20 ноября, поскольку приближались русские, и с тех пор до 10 декабря пребывал в Берлине, который почти не видел с начала войны на Востоке. Затем он направился в свою западную ставку в Цигенберге, расположенную близ Бад–Наухайма, чтобы руководить колоссальной авантюрой в Арденнах. После ее провала он вернулся 16 января в Берлин, где и оставался до конца. Отсюда он руководил своими разваливавшимися армиями. Его ставка размещалась в бункере, расположенном на глубине 15 метров под имперской канцелярией, огромные мраморные залы которой превратились в руины в результате воздушных налетов союзников.

Физически он заметно деградировал. Молодой армейский капитан, впервые увидевший фюрера в феврале, позднее так описывал его внешность:

«Голова у него слегка тряслась. Его левая рука висела плетью, а кисть дрожала. Глаза сверкали непередаваемым лихорадочным блеском, вызывая страх и какое–то странное оцепенение. Его лицо и мешки под глазами создавали впечатление полного истощения. Все движения выдавали в нем дряхлого старика».

С момента покушения на его жизнь 20 июля он перестал кому–либо доверятьcя даже старым соратникам по партии. «Мне лгут со всех сторон», возмущенно говорил он в марте одной из своих секретарш.

«Я ни на кого не могу положиться. Меня кругом предают. От всего этого меня просто тошнит… Если со мной что–нибудь случится, Германия останется без вождя. У меня нет преемника. Гесс - сумасшедший, Геринг несимпатичен народу, Гиммлера отвергнет партия, кроме того, он совсем неартистичен. Поломайте себе голову и скажите, кто может стать моим преемником».

Казалось, на данном историческом отрезке времени вопрос о преемнике чисто отвлеченный, однако это было не так, да иначе и быть не могло в безумной стране нацизма. Не только фюрер мучился этим вопросом, но и, как мы вскоре убедимся, ведущие кандидаты в его преемники.

Хотя физически Гитлер был уже полной развалиной и стоял перед лицом надвигающейся катастрофы, по мере того как русские продвигались к Берлину, а союзники опустошали рейх, он и его наиболее фанатичные приспешники, прежде всего Геббельс, упрямо верили, что в последний момент их спасет чудо.