Взлет индюка (СИ)

Бродячка переместила руку, теперь она гладила Алису по голове.

— Тебе голову помыть надо, — сказала она.

— Мыла уже, — сказала Алиса. — От салата такие колтуны — ничем не убираются. Может, постричься коротко?

— Лучше не надо, — сказала Бродячка. — Длинные волосы тебе идут. Ты такая красивая…

— Толку-то… — пробормотала Алиса.

— Зря ты так говоришь, — сказала Бродячка. — Красота — это сила. Не абсолютная, но сила. Будь у меня такое тело, как у тебя…

— То что? — спросила Алиса. — Звонкому Диску не дала бы? Получше бы кого нашла?

Бродячка покачала головой и сказала:

— Нет, ему все равно дала бы. Я ж люблю его, обормота такого.

— Тебе хорошо, — сказала Алиса. — Ты обормота любишь. Он, небось, про комплекс Синдереллы тебе не рассказывает. Я когда с Джоном разговариваю, такой дурой себя чувствую…

— Ты и есть дура, если с Джоном сравнивать, — сказала Бродячка. — Он такой умный, начитанный, сильный… Посмотришь в первый раз — заморыш заморышем, а как поближе познакомишься… Иногда аж страшно становится.

— С ним все время страшно, — сказала Алиса. — Он же бог. Я для него как собачка домашняя. Тебе хорошо, вы со Звонким Диском почти равные, а Джон… Он мне вчера такую жуткую вещь сказал… Ты, говорит, нашла себе самца слишком удачно. Как Синдерелла того дьякона. Не будет, говорит, у нас счастливой жизни. Потому что ты будешь вспоминать свое жуткое прошлое, и злиться.

— А что у тебя в прошлом жуткого было? — заинтересовалась Бродячка. — Вроде ничего такого не было.

— Я на каторге была, — сказала Алиса.

— А я тысячу дней Отвязной Патти прислуживала, — сказала Бродячка. — Это хуже, чем каторга.

— Хуже каторги ничего не бывает, — заявила Алиса. — Ты просто не знаешь. Если бы не Джон…

— А ты ребеночка заведи, — посоветовала Бродячка. — Лучшего производителя, чем Джон, ты по-любому не найдешь. Он вначале ругаться будет, но потом перестанет. Он у тебя добрый и любит тебя.

— Стану человеком — заведу, — заявила Алиса.

Бродячка немного помолчала, затем спросила:

— Слушай, Алиса, а ты никаких голосов не слышишь? Демоны, ангелы, пришельцы с Земли Изначальной…

— Не слышу, — ответила Алиса. — Их Джон часто слышит, он с другими богами разговаривает.

— Да ну? — изумилась Бродячка. — Это как?

— Ну как… — замялась Алиса. — Как бы это объяснить… Замирает, смотрит в одну точку и молчит, а потом снова нормальным становится. И говорит, типа, боги мне сказали то-то. Или ничего не говорит. А иногда ложится на кровать и медитирует, бывает, часа по подряд валяется. Он такой жуткий становится… Глаза под веками шевелятся, гримасничает, рожи корчит, иногда пальцами так перебирает…

— Странно, — сказала Бродячка. — Никогда бы не подумала. Он обычно такой уравновешенный…

— Он не сумасшедший, — резко сказала Алиса. — Он бог.

— Это он тебе сам говорил? — спросила Бродячка.

— Типа того, — кивнула Алиса. — Ну, не то чтобы так конкретно… Он очень редко о себе конкретно говорит, обычно он ничего не подтверждает и не отрицает. Я сама догадалась. Видела бы ты его в Оркланде, в штрафном загоне…

— А какой он бог? — спросила Бродячка. — Марс, Локи, Гермес, Джизес?

— Он не говорит, — покачала головой Алиса. — Говорит, потом расскажу, когда время придет. Когда я человеком стану. Шестьдесят дней осталось.

— Гм, — сказала Бродячка.

— Я не сумасшедшая, — заявила Алиса. — Через шестьдесят дней Джон сделает меня человеком. И Длинного Шеста тоже сделает. Может и тебя сделать, если попросишь.

Бродячка хихикнула.

— Нет уж, я как-нибудь обойдусь, — сказала она. — Мне и так неплохо. Ты бы тоже лучше приняла бы свою судьбу и не мечтала зазря. А то действительно как Синдерелла.

— Да пошла ты, сука! — заорала Алиса, встала и пошла прочь.

Бродячка проводила ее сочувственным взглядом и стала раскладывать вязание. Через минуту к ней подошел Звонкий Диск, сел рядом, обнял, они стали целоваться.

— Ну как? — спросил ее Звонкий Диск через несколько минут, когда губы устали.

— Лучше, чем я боялась, но хуже, чем ожидала, — ответила Бродячка. — Шизофрении нет.

— Отлично! — обрадовался Звонкий Диск.

— Но есть паранойя, — продолжила Бродячка. — Она вбила себе в голову, что Джон — бог. Когда она была на каторге, у нее в голове что-то подвинулось, а когда Джон ее с каторги вытащил, она решила, что он бог. Наверное, молилась всем богам, типа, спасите, пожалуйста, а раз Джон ее пожалел, значит, молитвы помогли, и поэтому он бог.

— Дурацкая логика, — сказал Звонкий Диск.

— Какая дура, такая и логика, — пожала плечами Бродячка. — Она еще про Джона другую странную вещь рассказала. Как бы у Джона у самого шизофрения не началась… Она говорит, он с богами разговаривает.

Звонкий Диск рассмеялся.

— Она, наверное, имеет в виду, что он иногда замирает, когда задумывается, — сказал он.

— Да, именно это, — кивнула Бродячка. — Как ты догадался?

— Мы однажды с Джоном курили, обсуждали эту его странность, — сказал Звонкий Диск. — Он о ней знает, говорит, это вроде нервного тика, ну, как бы привычка дурная…