Взлет сокола

Мордет уверенными шагами пересек комнату, сильным толчком открыл тяжелую дверь и вошел в тускло освещенную прямоугольную камеру. На двух противоположных стенах горели два факела, а в камине, возвышавшемся у третьей стены, дымилась и пылала большая жаровня. Серные испарения серого цвета поднимались вверх и поглощались воронкообразным дымоходом. Из колец, вмурованных в стены, свисали различной длины цепи с наручниками на концах. Рядом с жаровней лежали металлические прутья; концы некоторых из них были воткнуты в пылающие угли. В середине комнаты стоял массивный стол, на котором лежала женщина с привязанными к столу толстой и жесткой веревкой руками и ногами. Когда Мордет вошел, у нее только слегка двинулись, следя за ним, полные презрения глаза. Мордет подошел к женщине и наклонился к ее уху; она щекой почувствовала его влажное и жаркое дыхание. Ее немигающий взгляд был направлен на заплесневевший потолок, дышала она ровно и спокойно, и только блузка подрагивала от бешеного биения ее сердца. Ее подмышки и ладони были влажными от огромного нервного напряжения. Соленый пот разъедал ободранные запястья под тугими узлами веревки. Ее крепкие бедра и икры были слегка напряжены, как бы не желая смириться с вынужденной неподвижностью.

Черный Лорд посмотрел на свою пленницу и засмеялся:

– Митра, как я ждал этого момента; ждал с того времени, когда умер твой возлюбленный. Тебе нужно было бы видеть, как он умирал, Митра. Это была прекрасная агония, когда тело его раскалывалось от боли, легкие разрывались и жидкость медленно вытекала из задыхающегося рта… И с того момента, как он умер, я думал только о тебе, Митра, только о тебе. Да, как бы мне хотелось, чтобы ты тоже была там и смотрела, как умирает твой драгоценный возлюбленный. – Его губы были прижаты к мочкам ее ушей, голос его был мягкий и завораживающий, как движения змеи.

– Я была там, Морелуа.

Это имя означало “Повелитель Пустоты”, и сорвалось с ее губ, словно удар, отбросивший Мордета от нее. Точно так же называл его Рата перед тем, как умереть, и Повелитель Тьмы приходил в ярость, когда его так называли. До него доходили слухи, что кое-кто из этих несчастных крестьян называл его так вслед за Верховным Магом, и сейчас он услышал это из уст возлюбленной Мага. Он сильно ударил Митру по щеке, отчего ее голова дернулась вбок, стукнувшись о грубый деревянный стол.

– Я не намерен мириться с такой дерзостью, – промурлыкал Мордет. – Мне хотелось бы услышать от тебя нечто иное, нежели безудержную хвалу твоему мертвому, возлюбленному или оскорбления в мой адрес. Расскажи мне лучше о Прадате.

– Нет, Морелуа, я не сделаю этого. Я была там, Морелуа, и видела твою победу и твое поражение. Я видела, как ты сразил Рату, но я слышала, как он поклялся вернуться и избавить Кешью от твоего уродства. Его голос и есть голос Прадаты, голос правды. Нет, Морелуа, ничего я тебе не скажу, ибо здесь правишь не ты.

Мордет медленно подошел к жаровне и взял один из раскаленных добела прутьев. Он внимательно осмотрел прут, как будто искал в металле изъян, затем повернулся и подошел к Митре.

– Вот здесь ты не права, Митра. Именно я управляю всеми живущими на свете. Я приношу им боль и поражение. Боль – это всегда победа, Митра. Смерть – это для меня полная победа. Здесь я Мордра, а повсюду в других местах Мордет. Страх – мой союзник, Митра. В союзе с ним я сокрушу тебя; мы сокрушим Митру из Прадаты.

Его смех звучал словно хруст костей, и Митра поневоле вздрогнула.

– В моем случае тебе не помогут ни боль, ни страх, Морелуа. Прадата свобод на и таковой останется навсегда. – Голос ее звучал вызывающе, почти переходя в пронзительный крик, и Мордет сердито сдвинул брови.

– Возможно, Митра. Возможно. Но сказать тебе правду, твоя смерть не входит в мои планы – по крайней мере, твоя немедленная смерть. У тебя не так много последователей. Прадата – это маленькая группа неразумных борцов, но их трудно обнаружить и потому трудно уничтожить. Для моих солдат гоняться за Прадатой – работа не из легких. Сперва я думал, что они идут за Ратой, и я уничтожил его. Я ошибся, не Рату они любят, а тебя. Отсюда я заключил, что уничтожив их любовь к тебе, я навсегда уничтожу и Прадату.

– И снова ты ошибаешься, Морелуа, потому что мои люди не утратят любовь ко мне или к Прадате. – Ее голос звучал низко и угрожающе, словно рычанье львицы, охраняющей свою стаю. Митра часто использовала власть своего голоса, чтобы вызывать различные образы у своих учеников или чтобы усмирить диких зверей, когда она пряталась среди них. Но только после смерти Раты она стала использовать эту власть против людей – своих врагов; и когда их воля была подавлена, Митра побеждала. Но когда Мордет, под влиянием голоса Митры, почувствовал прикосновение страха, он быстро справился с этим. Его не проведешь на мелких колдовских штучках.