– Возражений нет, – сказала Митра. – Прадата объединит все свои силы. Объединившись, мы удержим Хагсфейс. Стены там очень прочные. Идти на север, прямо в зубы врагу сейчас бессмысленно. Наша армия направится на юг, к Товатену, затем на восток по краю пустыни, и пусть Черный преследует нас. Прадата всей Кешьи со временем объединится в Хагсфейсе и мы окончательно выработаем план действий. Все наши на севере должны быть оповещены. – Митра посмотрела в небо, отмечая положение лунного полумесяца. – Время. Нам нужно время.
Она посмотрела на двенадцать собравшихся лидеров, представляющих двенадцать племен, и долго всматривалась в лицо каждого из них.
– Есть ли у кого-нибудь возражения?
Один за другим все подтвердили поддержку плана, оглашенного Митрой.
– Хорошо, Стентор, пошли гонцов во все отделения Прадаты с вестью, что Верховный Маг вернулся. Все собираются в Хагсфейсе. Мы обойдем горы с юга и будем надеяться, что Черный последует за нами. Будьте готовы выйти этой ночью. Все встали и направились каждый к своему лагерю.
Рой слегка повернул голову к сидящему на его плече соколу:
Тот счастлив, чьи заботы и желанья
В пределах дома отчего живут,
И тем, что дышит воздухом родным
И на родной земле, – доволен.
– Мората, как бы я хотел быть дома!
Огромная птица, глядя прямо в глаза профессору, не издала ни звука.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прадата начала свой медленный поход на юг, к Торватену и к Долине Слез, где находился самый южный проход через горную цепь Кешьи. В основном поход проходил спокойно, хотя Рой постоянно замечал обращенные на него любопытствующие взгляды и видел, как о чем-то шепчутся люди явно по его поводу.
Рой насчитал, по крайней мере, сто человек, принимавших участие в походе. Одежда их была весьма разнообразной, но по внешнему виду можно было безошибочно определить в них крестьян и жителей маленьких городов. Никаких признаков хотя бы одного человека, владеющего какой-либо профессией, не было. Большим неудобством было отсутствие транспортных средств, за исключением нескольких ломовых лошадей, везущих тяжелые повозки с провизией. Рой был единственным, кто не нес заплечный мешок с едой, одеялом и другими необходимыми вещами. По части распределения обязанностей различия между полами практически не было. И мужчины, и женщины несли столько, сколько каждый из них мог унести. Рой зафиксировал этот факт в своей памяти, как отличающийся от порядков в его собственном мире.
Мысли о доме снова привели к Гвен. Рой закрыл глаза и попытался в сотый раз, и опять безуспешно, вызвать в памяти ее лицо. Цвет глаз ускользал от него, нос слегка вздернутый – а может, вовсе не вздернутый? – кремовый цвет кожи, цвет волос… Как ни старался Рой, ничего не выходило.
Во время нечастых остановок Рой и Митра обычно сидели рядом и жевали сухарь или плоды кейта, но никогда не разговаривали, не входили в контакт. Митра наблюдала, как этот человек, этот чужестранец в облике ее мужа, чертил в пыли какие-то линии концом своего башмака. Рой также смотрел на две нарисованные им линии, размышляя о векторах и о покинутой собственной жизни. Покинутой навсегда?
Несколько раз в день тот или иной молодой человек подбегал к Митре и, запыхавшись, докладывал примерно одно и то же:
– Миледи, армия Черного идет за нами, но далеко отсюда. Кажется, они не делают попыток догнать нас.
– А что Мордет? – спрашивала Митра.
И словно они были обучены только одному жесту, юноши пожимали плечами и трясли головой:
– Ничего не могу сказать, миледи.
И Рой видел, как Митра медленно сжимала и разжимала кулак, будто хотела растереть что-то, находившееся в ее ладони, в порошок.
Вечерняя звезда исчезла на западном горизонте, но Прадата продолжала идти вперед. Рой уже не смешивался с остальными членами отряда, которые неизменно почтительно смотрели на него, но никогда не разговаривали. Он держался позади Митры, а молодая женщина словно скользила по лесным дорогам, держа наготове свой большой лук. Стентор шел где-то впереди группы и руководил разведчиками, следившими за армией Черного. Ночь сжала пространство вокруг Роя, и он постоянно натыкался на деревья и кусты, пока они шли на юг по узкой тропе вдоль подножий гор. Он взглянул на запад, где среди деревьев образовалось окошко, и ему померещился отблеск луны на поверхности далекого моря.
Прадата шла вперед всю ночь; густой лес приглушал звук башмаков и колес, но усиливал звук тяжело бьющегося сердца Роя. Остановки для отдыха казались ему слишком редкими; ему очень хотелось поговорить с этими людьми, чтобы удовлетворить свою потребность в общении. Он протянул руку и погладил по голове Морату, сидящего у него на плече.
Время медленно ползло к восходу солнца. Когда деревья редели, Рой различал слева резкие очертания гор, вершины которых уже затронул легкий янтарный отсвет. Потом он долго смотрел в небо на далекую звезду, размышляя, не могла ли она оказаться его родным домом. Одиночество проникло сквозь толстую шерстяную накидку, которую Рою дали перед началом похода, и заползло ему внутрь, к сердцу. Он вспомнил строки Вордсворта: