Взлет сокола

– То же самое, думаю, происходит во многих мирах. В моем, например, я обу-чаю языку и истории нашего народа, описанной в рассказах, стихах, легендах. Мы называем это литературой. Регенты моего университета тоже против ее преподавания. Они считают, что литература дает ненужный избыток информации.

– На Кеше “литера” означает “собрание”. Рассказы и легенды о стране называются “литерава Кеш”. Мой долг – собрать их вместе в Книгу Сущего, спасти от забвения в эту черную эпоху Мордета.

– Вы часто делаете записи в эту книгу? – спросил Рой.

Митра покачала головой:

– Нет, не часто. Есть слишком много других дел. – Она провела пальцами по животу и отвернулась в сторону.

– Расскажите мне о вашей литературе.

– В моем мире существуют религии, основанные на той или иной части литературы, на определенной книге, или даже иногда на нескольких предложениях или группах слов в пределах одной книги. Было много сражений и споров о том, как толковать эти книги, как заставить истории, записанные в них, работать.

Митра вдруг запротестовала с энергией, сразившей Роя:

– Не понимаю, как могут люди спорить над смыслом какой-либо истории, – сказала Митра. – Для каждого человека в ней свой смысл. Здесь, на Кеше, перед тем как рассказать поучительную историю, мы произносим Слово Власти, для того чтобы дать каждому слушателю возможность самому представить себе ее. Что видит человек во время рассказа – это его сокровенная тайна, данная ему и охраняемая Словом.

– Нет, в моем мире все не так. У нас нет Слов Власти. Может быть, когда-то они и были, но давным-давно забыты. Зато у нас есть машины, называемые компьютерами, которые накапливают информацию. Они запоминают картины и располагают их в нужной последовательности, так что люди видят как бы живые, движущиеся события, происходящие внутри маленького ящика. Истории рассказываются без слов, только при помощи движущихся картин. Мы называем это “кино”, имея в виду, что важны не слова, а движение.

Наука – это наша сила. Мы настолько механизируем все, что возможно и невозможно, что нам нет нужды трудиться, бороться. Благодаря машинам у нас появляется свободное время, в течение которого мы смотрим кинофильмы, ходим в места, где нас развлекают, вместо того, чтобы самим развлекать себя и друзей. Наука настолько сильна, что не нуждается в разрушенной литературе.

Рой посмотрел сквозь наступающую темноту на сидящую рядом женщину. Она внимательно слушала, и глаза ее были, словно немигающие точки на фоне нежной белизны лица.

– Мы живем в печальные времена. – Ее голос прозвучал, словно нежная ласка в ночи.

***

Еще до наступления утра отряд Прадаты снова выступил в поход, спускаясь вниз по крутому восточному склону горного хребта Кешьи. Рой сразу обратил внимание на перемены вокруг него. Лиственные деревья сменились хвойными, и трава стала коричневой. Перед ним, насколько охватывал взор, волнами переливались горы, словно нерасправленный огромный ковер. Рой ускорил шаг и догнал Митру.

– Как далеко отсюда до Хагсфейса?

– Мы будем идти на северо-восток пять или шесть дней, пока не дойдем до реки, называемой Фенфедер. Оттуда еще день пути до Великой Пустыни. Еще примерно неделя потребуется, чтобы дойти до Спокойного Моря, на берегу которого и стоит Хагсфейс. Всего получается две недели пути.

– Многовато, – суровым голосом произнес профессор.

– Разумеется, вы всегда можете прогнать эту ленивую птицу с плеча и послать ее вперед, чтобы приготовить вам постель. – Митра засмеялась и шутливо подтолкнула пальцем Морату, сонно мигавшего глазами.

– Я думаю, что Мората сберегает свою энергию для более важных дел. Кроме того, – добавил Рой заговорщическим шепотом, – мне кажется, что он здорово по shy;старел. – Мората тут же угрожающе распустил перья, и Рой с Митрой громко рассмеялись.

– Расскажите мне еще о вашей литературе, Рой.

Рой тут же воодушевился, поскольку его попросили сделать то, что он любил больше всего. Перед его мысленным взором пронеслись мириады различных историй, которые он мог бы рассказать, пока он не остановился на одной из них.

– Человек по имени Рэй Бредбери написал рассказ об обществе, в котором книги и литература были объявлены правительством вне закона. Героем рассказа был пожарник, в обязанности которого входило сжигать написанные кем-либо литературные произведения. Люди с готовностью шли на смерть, но не расставались со своими книгами, так что Монтегю, тот самый герой, тоже заинтересовался книгами. Он припрятал несколько штук дома и начал их читать. Это обнаружили, и сжигатель книг был приговорен к смертной казни, но ему удалось сбежать. В конце концов он нашел других таких же людей и остался жить в другом мире, населенном старомодными людьми, еще ценившими книги.

– Как называлось правительство? – спросила Митра.

– Не думаю, чтобы у него было название. Я бы дал ему имя Безразличие.

– У нас это называется Морелуа – Повелитель Пустоты. Мордет ненавидит это имя. – Она замолчала и пошла дальше, думая о чем-то своем.