Взлет сокола

Куинта была не единственной силой, данной Рою; ему принадлежали также Рала и Кешья. Его дружба с Моратой была явным доказательством того, что какой-то властью над летающими существами он обладает, но это было слабым утешением. Помимо галок и Повелителя Соколов единственным летающим существом, которое встретилось Рою, был Креозот, и, надо сказать, у Роя не возникало особого желания испытывать судьбу попыткой как-то управлять огромным зверем. Время от времени, бродя вдоль побережья, он пытался созвать к себе галок. Но признать эти попытки удачными было нельзя, так как галки то садились на песок перед ним, то просто не обращали никакого внимания на его мягкие призывы. Мората старался объяснить ему, что галки очень пугливы, и присутствие сокола, безусловно, являлось основной причиной их недоверия. И тем не менее Рой не заблуждался относительно своей более чем скромной способности властвовать над летающими созданиями.

Кешья, власть над землей, была скорее силой созидания, чем разрушения. Власть Кешьи обычно ограничивалась ежегодными ритуальными благословениями земли на обильный урожай, либо освящением зданий и других построек, стоящих или лежащих на земле. Только очень немногие из магов могли слегка сдвигать камни, и уж совсем небольшому их числу удавалось вызвать небольшие землетрясения, подобные тому, которое вызвал Рой во время атаки Мордета. Он впоследствии пытался поэкспериментировать с землетрясением, но боязнь потерять контроль над ними сдерживала Роя, и поэтому все попытки были безуспешными. Он еще походил по спящему городу и пришел к выводу, что лучше всего держать власть над землей про запас и использовать ее только в случае крайней необходимости.

Митра рассказала ему о слабом месте Черного Лорда, о том, что свет имеет силу и власть над тьмой. Разговор носил как теологический и философский, так и сугубо прагматический характер. Митра была неисправимой фундаменталисткой, свято верящей в триумф добра. Рой согласно кивал и слушал, как Митра объясняла ему, что день всегда побеждает ночь, и что люди всегда тянутся к свету. У него были несколько иные суждения и о свете, и о вероятности их поражения в предстоящей войне, но он предпочел не возражать, не рассказывать Митре о том, как свет сжигает мотыльков, тем более, что мотыльков, возможно, в Кешье и не было.

Не сказал он ей и о своей озабоченности тем, что иногда жизнь идет не так, как мы ожидаем, и не так, как мы хотим. Мысли о сокращении факультета английской литературы в университете все еще часто приходили ему на ум, как и потерянные надежды как-то выяснить отношения с Гвен. Роя раздражала мысль о том, что здесь, в новом мире яркая, живая женщина отчаянно влюбилась в него, а он в ответ может только мысленно представить себе отношения, которые, возможно, могли бы установиться между ними.

Возможно? Рой почувствовал прилив отвращения к этому слову. Он был навсегда захвачен этим миром, лишен возможности вернуться в свою прежнюю привычную жизнь. А что его, собственно, ждет там, в его прежнем мире? Возможные отношения с женщиной, которой он никогда и ничего не говорил о любви. Ясно, что место в университете он уже потерял. Интересно, что Регенты сделали с вещами Роя после его смерти? Продали, наверно. Он вспомнил пункт в контракте, гласивший, что имущество преподавателя, умершего, не составив завещания, передается в собственность университета. У Роя не было семьи, но сейчас он хотел бы, чтобы его имущество перешло к Гвен. По крайней мере, хоть это-то у нее было бы.

Но он сейчас находился в Кешье в преддверии неизбежной войны с ужасной, мерзкой силой. Мордет напоминал ему кого-то, возможно, злых героев в старых по shy;эмах. Рой начал перебирать в памяти эти поэмы, сам того не желая.

Впрочем, все это не имело в данный момент никакого значения, а имела значение только подготовка к войне. Мысль о войне волновала Роя больше, чем его неспособность управлять тремя имеющимися в его распоряжении силами. Способ ведения войны, который они сейчас планировали, в его мире был бы признан архаич shy;ным. Сам Рой рассматривал войну вообще как безличностную; не как конфликт между людьми, но исключительно как битву идей. Врага бомбили или обстреливали. Танки и пушки стреляли друг в друга. В воздухе воевали самолеты. Ты никогда не видел врага в лицо. О битвах лицом к лицу с врагом Рой слышал разве только из рассказов своей бабушки. Когда-то давно она служила в армии при пехоте. Ему вспомнилось, как бабушка поддразнивала деда, убежденного пацифиста, противника войны, в которой она принимала участие. Дед никогда не принимал ее шуток, и сейчас, перед лицом надвигающегося сражения, Рой прекрасно понимал его.