Взлет «Стрелы»

Незаметно наступило утро воскресенья, 8 августа.

В 7.40 в спальню вошла Елена. Увидев лежащего на неразобранной постели мужа, полную окурков пепельницу на тумбочке и повисшее в комнате густое облако дыма, проговорила:

— Вместо того чтобы страдать, как институтка, лучше подумал бы, как изменить жизнь. Или ждешь, что пожалею? Нет, Мамаев, этим меня не возьмешь. И не к лицу мужчине раскисать, словно баба. Мужик, он должен… хотя это с врагами страны ты мужик, а дома… ладно, собирайся, раз решили ехать на ваш пикник!

Она прошла к окну, раздвинула шторы, открыла створки окна, чтобы проветрить комнату. Затем пошла к двери, но вдруг остановилась:

— Только учти, Стасик, на пикнике ты пить не будешь! Мне еще пьяные бредни слушать не хватало. Как приедем, сразу уйдем от толпы. Подальше! Шашлык принесешь туда, где разместимся с семьей, а нет, так и без него обойдемся. Это мое условие. Если ты против –  поезжай один. И гуляй сколько влезет. Но ночь опять в одиночестве проведешь. И плевать, что обо мне подумают твои сослуживцы! А теперь вставай, приводи себя в порядок и, как я уже говорила, собирайся.

Елена вышла, Мамаев резко поднялся. А он-то думал, жена поступит иначе. Поймет, как ему плохо. Не поняла. Потому что не хочет ничего понимать! Условия выставила. А он, как послушный щенок, должен ей подчиниться. И она уверена в том, что он подчинится, играет на его чувствах. Но он тоже не пацан. Хватит! Если семейная жизнь приближается к краху и нельзя ничего изменить, то пошло бы оно все к черту! Права Лена, надо быть мужиком, а то он слюни распустил.

Мамаев вышел в гостиную, подошел к телефону, набрал номер внутренней связи:

— Командир? Мамаев!

— Слушаю тебя, Стас! –  ответил майор.

— Я на природу не еду! О причине не спрашивай. Завтра прошу принять меня после построения! Надо решить серьезный вопрос!

— Ты хорошо подумал перед тем, как начать решать серьезный вопрос?

— Очень хорошо, майор!

— Добро! В понедельник, в десять часов, я приму тебя!

— Ребятам скажи, что… хотя ничего не надо говорить. Потом сам все объясню!

— Это лишнее, Стас! Ты не должен ни перед кем оправдываться!

— До свидания!

— Давай, капитан! И подумай еще перед тем, как прийти ко мне! Время на это у тебя есть! До завтра!

Елена, одевавшая дочь, изумленно посмотрела на супруга:

— Что это значит, Мамаев?

— Мы никуда не едем!

— Вот как? Интересно! А что же такое серьезное ты решил обсудить с Вьюжиным, если это не секрет?

— Разговор не при Насте!

— Еще интересней! Ты интригуешь меня, Мамаев.

Станислав промолчал. Елена нагнулась к дочери:

— Настенька, пройди, пожалуйста, к себе в комнату, хорошо?

— Хорошо, а вы ругаться будете?

— Ну что ты, моя хорошая. Просто поговорим с папой, и все!

— Да знаю я, как вы разговариваете!

Девочка, как взрослая, тяжело вздохнула и прошла к себе.

— Пойдем на кухню? –  спросила Елена.

— Идем!

Усевшись за стол, и Станислав, и Елена одновременно закурили. Было заметно, как слегка подрагивают пальцы женщины. Но она держалась, по крайней мере внешне выглядела по-прежнему высокомерно-пренебрежительной, не подозревая, что совершает ошибку.

— Я слушаю тебя, Мамаев!

— Слушай! Мне надоели твои постоянные капризы, твое издевательское по отношению ко мне поведение. Я пришел к выводу, что твои чувства ко мне остались в прошлом, а сейчас ты мстишь мне за то, что связала жизнь с офицером спецназа. И чтобы не мучить друг друга, хотя тебе обстановка в семье не приносит страдания, я решил подать заявление на развод. Поезжай к своим родителям, там свобода, там мужчины, которые имеют деньги, там то, что тебе нужно! Я же подкаблучником не буду. И так ребята за спиной смеются. Надо мной, у которого десятки боевых выходов, три ордена. Из-за тебя недавно я чуть не погубил группу. Я люблю тебя и Настю, и мне тяжело далось это решение, но оно принято. А решений я не меняю, и ты это знаешь!

Елена, выслушав мужа, неожиданно рассмеялась, но смех ее был какой-то неестественный, натянутый.

— О господи! Испугал. Развестись он решил! Да ради бога! Я сыта этой жизнью, –  женщина провела рукой по горлу, –  вот так! Мне всего двадцать четыре года, квартира в городе, а я сижу в закрытом городке и выйти из него не могу, не пускают, потому что, видите ли, муж в особом каком-то подразделении. Антитеррорист хренов. Ради чужих жизнь готов положить, а на своих наплевать! Да пошел ты к черту! Думаешь, пропаду без тебя? Не дождешься! И жить буду, как человек. Устроюсь не хуже других! А ты, Мамаев, когда тебя из твоего спецназа за ненадобностью выкинут, еще придешь ко мне дворником наниматься.

Капитан спросил:

— Возьмешь?

— Возьму! Пожалею убогого! Даже не дворником, швейцаром. Чтобы стоял на входе с железками, которыми тебя за службу верную наградили.

Станислав отвесил супруге увесистую пощечину и, задрожав от ярости, сказал:

— Это тебе, сука, за железки! Не сметь награды трогать. Не тобой даны! И не за деньги! За кровь!

Слетевшая со стула от удара, Елена медленно поднялась:

— Ты еще пожалеешь об этом, Мамаев!