Взлетая высоко

– То есть ты предпочтешь сдаться, чем хотя бы попытаться?

Когда она поворачивается ко мне, я вижу отчаяние в ее глазах. Тоску. И решимость.

– Я не знаю, что еще делать.

До сих пор я был уверен, что чуть не потерял Хейли в пятницу утром. Но мне никогда не приходила в голову мысль, что это может случиться снова. Только на этот раз эта потеря будет иного рода.

– Твою мать…

Я не могу. Нет, неправильно. Я не хочу этого. Не хочу это слышать, признавать ее правоту. Я в таком ужасе, что даже не замечаю, как оказываюсь у двери, уже держась за ручку. Хейли выкрикивает мое имя, и я останавливаюсь.

Я опускаю руку и сжимаю ее в кулак.

– Я не хочу тебя потерять…

– Я тоже этого не хочу…

Теперь она кажется совсем близко ко мне. Я слышу ее дыхание, такое же сдавленное, как и мое. И чувствую ее тепло, хотя она даже не касается меня. Ей нужно только протянуть руку и дотронуться до меня, чтобы стереть последние несколько минут нашей ссоры.

Но она этого не делает.

Я – тот, кто поворачивается к ней первым. Я был прав, она действительно стоит в половине шага от меня. Я весь на нервах и совсем не хочу думать. На самом деле думать – это последнее, что мне сейчас нужно. Вместо этого я сокращаю расстояние между нами, кладу руку на щеку Хейли и прижимаюсь к ней губами в отчаянном поцелуе.

Хейли отвечает на поцелуй. Она обвивает пальцами мое запястье, но, вместо того чтобы оттолкнуть, цепляется за меня. Она отвечает на поцелуй с той же страстью, с той же тоской, что бушует и во мне. Я не хочу ее терять. Я не хочу потерять то важное, что есть между нами, даже если все и идет наперекосяк.

Мои губы продолжают целовать ее, пока до меня не доносится слабый стон. Все во мне жаждет того, чтобы притянуть Хейли ближе, отдаться нашей страсти – но я этого не делаю. Может быть, потому, что знаю: в конечном счете это причинит боль нам обоим.

Поэтому я заставляю себя остановиться.

– Прости, что не смог подарить тебе поцелуй под дождем, – я прислоняюсь своим лбом к ее лбу.

Она сдавленно смеется. По щеке скатывается одинокая слеза.

– Ты дал мне гораздо больше, чем я могла ждать от этого лета. Честно? Не знаю, что бы я делала без тебя.

Ее слова заставляют меня улыбнуться, хотя все внутри меня болит, а еще приходится подавлять желание поцеловать Хейли. Правда в том, что я не хочу ее отпускать. Не так. Но я так же не могу заставить ее остаться в Фервуде. Точно так же, как не могу заставить ее быть со мной. Не тогда, когда ей и без того плохо. Я последний, кто хочет еще сильнее все усложнить. Отношения на расстоянии достаточно тяжелая штука, а значит, не то, что может быть нужно Хейли прямо сейчас.

Дерьмо. Все во мне противится этому, но, прежде чем я потеряю ее, я должен радоваться тому, что она мне предлагает. Это единственный способ сохранить ее в моей жизни.

– Я не хочу потерять тебя, – повторяю я. – Но… Ах, проклятье. Я понимаю тебя. Окей? Я понимаю.

Хейли крепче сжимает мои запястья, и я не знаю, то ли она пытается удержать меня таким образом, то ли себя – в вертикальном положении. Что бы это ни было, я буду рядом с ней. Я всегда буду рядом с ней.

– Но это не значит, что мы должны исчезнуть. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Хейли. Я хочу, чтобы ты была ее частью.

– Я тоже этого хочу, – шепчет она. – Не знаю, как, но я тоже этого хочу.

Возможно, она правда не знает, но я-то знаю, вот только время против нас. Может быть, его никогда и не было. Время с самого начала играло против наших отношений.

Так как я не хочу ее потерять, то делаю глубокий вдох и заставляю себя произнести следующие слова.

– Значит, друзья? – хрипло предлагаю я. – Мы все еще можем быть друзьями.

Она улыбается, несмотря на то что в ее глазах блестят слезы, и мне требуется сила воли, чтобы не поцеловать ее еще раз.

– Хорошо. Друзья.

На этот раз ничто не мешает мне притянуть ее к себе и обнять. Хейли обвивает меня руками и держит так же крепко, как и я ее. И, ощущая знакомое тепло и близость, вдыхая ее аромат, я проклинаю время, обстоятельства и людей, что мешают нам быть вместе.

– Тебе лучше уйти… – бормочет она, но не предпринимает никаких усилий, чтобы оттолкнуть меня или вырваться из объятий.

Я замираю, не желая отрываться от нее, но, главное, я не хочу выходить в эту дверь и оставлять Хейли одну. Одновременно я знаю, что это единственно правильное решение после нашего разговора.

Друзья. Я фыркаю про себя. Будто что-то из того, что я чувствую к Хейли, хотя бы отдаленно похоже на дружбу…

– Я знаю, – я обнимаю ее еще сильнее на случай, если больше никогда не представится возможности это сделать, и склоняюсь к ней еще ближе, так что мои губы почти касаются ее уха. Потому что, несмотря на все, о чем мы говорили и что решили, есть еще одна вещь, которую мы никогда не обсуждали. Кое-что, что она должна знать, прежде чем я выйду в эту дверь. – Я тоже тебя люблю.

Она задыхается, всхлипывает и еще больше зарывается пальцами в ткань моей рубашки.

Я выпрямляюсь, ловлю ее взгляд, затем целую в лоб.

– Береги себя, Хейли. Обещай мне, что позаботишься о себе.

Она легонько кивает.

– Обещаю.