Взлетная полоса

На этом заключительном этапе работы, завершившемся сведением всех разрозненных компонентов схемы в одно общее, особо проявился талант и опыт Бочкарева. Сергей всем нутром чувствовал, что мог бы многому научиться у него в этот период, и сейчас больше чем когда-либо жалел о том, что Кулешов сорвал тогда его с работы здесь и отправил «латать дыры» в Речинск. Досада по этому поводу была большой и серьезной. И ощущалась тем острее, чем глубже вникал он в чертежи. Потом неожиданно появилось беспокойство: «На бумаге все гладко. А как окажется на деле?» Бочкареву словно передалась эта его мысль.

— Что скажешь? — дождавшись, когда Сергей закончил просмотр последнего листа, спросил он.

Сергей ответил откровенно то, что думал:

— Вроде все на месте. А в общем, как говорят медики, вскрытие покажет.

Бочкарев добродушно усмехнулся:

— Они еще говорят, что предупредить болезнь легче, чем ее лечить.

— Тоже правильно, — согласился Сергей.

— Ну а раз правильно, иди в ангар, посмотри еще там, может, и придумаешь что-нибудь.

Сергей вышел на улицу. Полетов в этот час не было, и над городком стояла томительная тишина знойного летнего дня. Сергей обогнул инженерный дом, миновал перекресток, зеленой, тенистой улочкой прошел к летному полю. Аэродром выглядел непривычно. Когда Сергей уезжал отсюда в Речинск, он был покрыт снегом невероятной чистоты и искрился под солнцем миллионами разноцветных блесток. Теперь на нем буйствовали травы. Над ними, как колокольчики, тут и там висели жаворонки, оглашая воздух звонкими прерывистыми трелями. Лишь взлетно-посадочная полоса, не меняющая своего облика ни зимой, ни летом, ни осенью, ни весной, выглядела все той же застывшей каменной рекой, незримо мчавшейся мимо командно-диспетчерского пункта, мимо домика, в котором отдыхали пилоты, и терявшейся из глаз где-то у кромки леса.

Вид аэродрома почему-то успокаивал. И Сергей почти уверенно подумал, что все должно быть хорошо, что испытания должны пройти успешно. С этой мыслью он и появился в ангаре, где стояла спарка, на которой монтировали «Фотон». Возле нее копошились люди. Тут был Окунев, Заруба, еще несколько человек из КБ и еще кто-то, кого Сергей не знал. А сам самолет, точнее, передняя часть его фюзеляжа была полуразобрана и очень напоминала взлетавшего жука, у которого взъерошились не только крылья, но и подкрылки.

— Где ты запропастился? — вопросом встретил его Окунев.

— Смотрел чертежи, — ответил Сергей.

— Что их смотреть? Тут давно уже все перемешалось: начнешь сравнивать — ничего не найдешь похожего, — вмешался в их разговор Заруба.

— Шутишь? — не поверил Сергей.

— А ты залезай сюда, — пригласил Сергея в кабину пилота Заруба.

— Подожди. Дай я его познакомлю с кем надо, — остановил Остапа Окунев. — Дальше вкалывать вместе будем. Вон, например, старший по самолетной части, арбузного вида подполковник минус инженер, товарищ с парадоксальной фамилией Жердев. Он же Николай Филиппович. За пределами ангара — человек добрейшей души. Даже животных любит. Частенько гуляет с Володиной собакой. В ангаре — вредней не найдешь. Уже не арбуз, а просто упырь. До самолета, практически, дотрагиваться не разрешает, не то что там его сверлить или как-нибудь разбирать…

Сергей знал Жердева уже давно. Правда, встречался с ним всего несколько раз. Но сейчас слушал Олега больше из любопытства, наблюдая, как реагирует на всю это болтовню сам Жердев. А тот и виду не подавал, что разговор идет о нем. Но потом, вдруг отмахнувшись от Олега, как от назойливой мухи, рукой, сказал:

— Кончай травить. Делом пора заниматься.

— Так и я о том же, — быстро нашелся Олег. — Хочу представить вас друг другу.

— Мы и без тебя сто лет знакомы. Пойдем, Сергей Дмитриевич, на солнышко. Покурим. У нас только там разрешается спички зажигать, — предложил Жердев и взял Сергея под руку. — Покурим и заодно потолкуем.

— Ах, знакомы… — нарочито удивленно развел руками Окунев. — Тогда, конечно, чего уж тут мне стараться!

Сергей принял приглашение, хотя курить ему совершенно не хотелось.

— Ребята они, конечно, мозговитые и с воображением, — усаживаясь на скамейке, сразу перешел к делу Жердев, — Но одного не могут взять в толк: ни вы, прибористы, не рассчитывали ставить свой прибор на эту спарку, ни мы, самолетчики, не предвидели, что ее придется вооружать такой техникой. Вот и спорим: места-то лишнего в самолете нет. Как ни старались, как ни ругались, а установить прибор так, каким вы его скомпоновали, не удалось. Остап правду сказал, пришлось снова на части его разбирать и по частям монтировать. Один узел тут, другой там…