Взлетная полоса

Сержант проворно припал глазом к небольшому прибору, установленному на броне машины. Нажал кнопку подсвета. Внутри прибора зажглась лампочка. Окуляр под глазом сержанта засветился нежным зеленоватым светом.

— Триста двадцать метров! — доложил он.

Кольцов сделал запись в тетради, затем скомандовал:

— Вперед!

Он осмотрел трассу и поежился. Сырой воздух забивался под комбинезон, холодил грудь. Осень заявила о себе не по времени рано и неожиданно. «Вот и лету конец», — подумал Кольцов, вспомнив о том, что еще совсем недавно, всего каких-нибудь два-три дня назад, даже вот в такую позднюю вечернюю пору на танкодроме нечем было дышать.

Все лето выстояло сухим и знойным. В мае прошли дожди. И знатоки природы наперебой заговорили о том, что ясной погоды ждать не придется, что и июнь, и июль, а может, и август будут сырыми. Но все получилось наоборот. В июне дождь покрапал лишь для порядка. В июле солнце безжалостно высушило все болотца и мочажины. А в августе пожухла даже осока. Земля растрескалась. Гимнастерки солдат побелели от частых стирок. Над танкодромом и прилегающими к нему дорогами постоянно собиралось густое облако пыли. Поднятая гусеницами и колесами машин пыль подолгу висела в воздухе, лезла в открытые люки, под чехлы оружия и приборов, под шлемофоны, мешала дышать, забивалась в рот, противно скрипела на зубах. И вдруг, когда казалось, что этой жаре и этой пыли не будет конца, на пересохшую землю обрушился дождь — шумный, обильный, тяжелый, обложной дождь. Он шел день, ночь, еще день, словно хотел затопить округу. А когда кончился, сразу стало свежо…

Не увидев в темноте знакомых габаритных огней танков роты, Кольцов запросил по радио командира первого взвода:

— «Буря-12»! Как там у вас?

— Полный порядок, товарищ капитан! — раздалось в ответ в переговорном устройстве.

— Движешься по прибору?

— Так точно!

— Ну и где же ты?

— Подхожу к переезду.

— А, так ты на высотке… У тебя туман есть?

— Никак нет…

— Тогда вот что, — принял решение Кольцов, — веди взводы в пункт сбора…

— Есть!

— Приведешь — доложи. И жди меня.

— Понял!

Кольцов начал вызывать командира батальона.

— «Гром»! «Гром»! Я — «Буря». Первый и второй взводы задачу выполнили. Колонну в пункт сбора ведет лейтенант Аверочкин.

— Я — «Гром». Вас понял! — послышался в ответ глуховатый голос комбата майора Семина. — А вы чем занимаетесь?

— Продолжаю проводить замеры.

— Много осталось?

— Работы на полчаса, не меньше, — доложил Кольцов.

— Заканчивайте быстрее. Вас ждут, — предупредил Семин.

Танк командира роты миновал низину, проскочил березовую рощу и поравнялся с косогором, заросшим развесистыми, кудрявыми соснами. Кольцов невольно повернул голову в сторону косогора.

Сейчас с танкодрома, при свете луны, косогор выглядел угрюмым, темным пятном. Но днем, особенно в солнечную погоду, он виделся веселым, зеленым водопадом, льющимся прямо с неба. Перед косогором лежала большая поляна. Воздух над ней быстро нагревался, поднимался вверх. И тогда косогор окутывала дрожащая таинственная дымка, отчего синеватая хвоя сосен казалась воедино слитой с голубой далью горизонта, а их янтарные стволы начинали как бы светиться. И еще Сергею казалось, что если заглянуть за этот водопад, то увидишь совсем удивительный мир, в котором прошло его детство. Вот почему, сколько бы раз ни приходилось ему водить роту по маршруту препятствий, всякий раз, миновав березовую рощу, он оборачивался к косогору и вспоминал родной уголок рязанской земли, где жили его отец и мать, и ту далекую и невозвратную пору, когда еще мальчишкой купался в озере нагишом, спал на сеновале… Мелькала в воображении рябина, стоявшая у Кольцовых в огороде, и замшелый сруб колодца во дворе. От этого колодца начинали каждый в свое время путь в большую жизнь все Кольцовы.

Первым в семье ушел служить, еще до войны, отец — Дмитрий Кольцов. Домой вернулся в победном сорок пятом с наградами и нашивками за ранения на груди. Следующим, в Москву, в университет, уехал Сергей. Его с детства тянуло в науку, и по всему было видно, что старший сын после учебы останется в городе, в каком-нибудь конструкторском бюро или институте. С тех пор у стариков была одна затаенная думка: удержать при себе младшего сына, Владимира. К этому даже имелись определенные основания. Жизнь в деревне стала совсем не той, что была лет десять назад. Теперь профессию по душе при желании можно было найти и дома. Но Владимир раздосадовал родителей. Окончив десятилетку, он, никому не сказав ни слова, поступил в военное авиационное училище — да и был таков. Обиды на него никто, конечно, не держал. Молодым дорогу заказывать трудно. Но все же отец для начала рассердился на сына. А когда получил от Владимира первое письмо из училища, немедленно отправился на почту и тотчас оформил подписку на газету «Красная звезда»…