Взлетная полоса

Исполняя обещание, данное тяжелобольному Володе, Костя Меркулов решил проверить, посещали ли посторонние аэродром. А для того чтобы установить это, понадобилось то, что он с иронией и затаенной ненавистью обозвал «киносеансом». Думается, самый завзятый авангардист-кинолюбитель затосковал бы от такого кино: черно-белого, размытого, монотонного, немого… Но Косте, вне зависимости от его художественных вкусов, выбирать не приходилось, и он в компании Пети Щеткина, и без того уставшего, до рези в глазах таращился на запись камер слежения. Он уже выучил наизусть и безошибочно опознавал облик всех сотрудников аэродрома, мелькавших перед камерами в разнообразных ситуациях. Никто из них не делал ничего противозаконного. Казалось, что вся работа по просмотру этих унылых, плохого качества, пленок покатится псу под хвост. Впрочем, в профессии сыщика труд, который не приносит результата, – обычное дело. Чтобы раздобыть ценные крупицы истины, приходится перерывать горы пустой породы, и глупо было бы возмущаться по этому поводу.

– А это кто такой? – расслабленно спросил Щеткин при виде очередной смутной фигуры на экране. Видны были ворота аэропорта (съемка велась изнутри и сверху). По краю кадра прошел какой-то человек, заинтересовавший Щеткина. Фигура его почти не позволяла себя разглядеть: видно было только, что на нем бейсболка.

– Скорее всего, подсобный рабочий, – предположил Константин Дмитриевич. – Но вообще, Петя, ты прав: проверять так проверять. Сегодня уже поздно, – часы показывали двадцать минут девятого, – а завтра с утречка покажи-ка ты эту пленку аэродромовскому начальству. Кто знает, может, повезет…

Во второй половине следующего дня Меркулов и Щеткин снова просматривали ту же пленку – но с совсем другим чувством. Согласно данным Щеткина, опросившего не только начальство, но и летчиков, и вообще всех, включая уборщиков, щуплый тип в бейсболке у них не работал.

Снова та же съемка: ворота аэродрома, человек в бейсболке проходит по краю кадра. Вот он снова показывается, поворачивается на долю секунды в сторону камеры… Меркулов нажал на паузу, увеличил кадр. Но разглядеть лицо оказалось невозможно.

– Вот же ерундовина какая, а! – с досадой воскликнул Костя.

– Он еще через десять минут там мелькает, – азартно уточнил Щеткин. – В общей сложности двадцать минут околачивался у входа на аэродром.

– Двадцать минут, – повторил Костя. – За два дня до катастрофы. И никто из работников аэродрома его не опознаёт?

– Никто, – с готовностью подтвердил Петя. – Все говорят – не наш, точно. А кто – не знают.

– Петя, попроси компьютерщиков, пусть наизнанку вывернутся, но чтоб завтра картинка была увеличенная и чистая. Чтоб лицо было, лицо!

Щеткин кивнул, сдерживая радость. В перелопаченной груде пустой породы они все-таки выловили крупинку ценного вещества… Какого – и насколько ценного? Это предстоит выяснить.

Глава пятая Вечер, который многое изменил

Рабочий день в агентстве «Глория» уже завершился, но Турецкий не спешил домой. Он был увлечен новыми данными по делу Легейдо, оценивал в совокупности части головоломки, сопоставлял их так и эдак, и только электронные часы на панели в правой нижней части экрана вынудили его вернуться к действительности. В самом деле, засиделся он. Пора. Ирка, должно быть, уже икру мечет… Вспомнить бы, что она говорила насчет ресторана – и, главное, что он ей пообещал… Александр Борисович встал из-за стола – и как раз в это время запиликал его мобильник. Дисплей бесстрастно высвечивал, что звонит Ольга Легейдо. Неужели? Красавица блондинка хочет сознаться в убийстве мужа? Или вспомнила новые детали, которые помогут изобличить убийцу? Или… Последнего «или» Турецкий недодумал, потому что нажал на кнопку приема.

– Оля, здравствуйте!

Турецкий надеялся, что его голос прозвучал в меру сдержанно, без лишнего восторга. А вот голос Ольги звучал радостно. В нем пели скрипки и флейты, сразу воскрешающие в памяти целиком Ольгин облик. Ангелоподобный, но для ангела, пожалуй, чересчур по-женски соблазнительный.

– Здравствуйте, Саша. Простите, что отвлекаю вас в вечернее время.

– Ну что вы, время детское! Я еще в агентстве, работы полно, – добавил Турецкий неизвестно зачем, тем более что минуту назад он именно и собирался покинуть рабочее место.

– Значит, мне повезло. – Короткий мелодичный смешок. – Саша, я прозрела досрочно!

– Все-таки съездили за линзами?

– Вы меня на это подвигли. Я бы еще дня два тянула с визитом к офтальмологу. А после разговора с вами неловко стало, что я – слепая курица…

– Вот уж на курицу вы совсем непохожи. – Скорее, на райскую птицу, собирался прибавить Александр Борисович, но подавился комплиментом, так как снова призвал себя к сдержанности. Однако комплимент, по-видимому, обладал такой всепроникающей силой, что просочился в телефон и каким-то неизвестным науке способом проник в маленькое Ольгино ухо, зарозовевшее от близости трубки. По крайней мере, тон Ольги сделался еще более раскованным, с явственными нотками кокетства: