Взлетная полоса

Первым версию Сергея принял Бочкарев. Он не просто отказался от своего предположения, он убедился, все глубже вдаваясь в результаты испытаний, что Сергей и на сей раз оказался прозорливее их всех. Несколько позднее к аналогичному выводу пришли Заруба и Окунев. Сергей был рад: они снова, все четверо, могли работать сообща. А сейчас это было особенно важно. У него появились кое-какие конкретные мысли по переделке объектива «Фотона». Но только все вместе смогли бы они осуществить такую работу в кратчайшие сроки. Кстати, на мысли эти его неожиданно натолкнул Владимир. Случилось это как-то после их очередного совместного полета. Вернувшись на аэродром, они, как обычно, обменивались впечатлениями. Сергей посетовал на то, что прибор слишком мало времени находится над целью.

— Ты хочешь, чтобы я сбавил скорость? — спросил Владимир.

— Не знаю, — признался Сергей.

— Ну так я тебе скажу: никто ее сбавлять не станет. Боком такая затея в два счета выйдет, если, конечно, летать придется не над испытательным полигоном.

— Да дело даже не во времени, — уточнил свою мысль Сергей. — Хорошо бы, одним словом, захватывать цель в объектив еще на подлете.

— Видеть вперед?

— И назад:

— Ну, милый, для этого надо было стрекозой родиться, — усмехнулся Владимир.

— Почему стрекозой? — не понял Сергей.

— Только она на все триста шестьдесят видит. Ты вспомни, какие у нее фары:

— При чем тут фары? Я тебе о деле говорю, — буркнул тогда, вроде бы даже обидевшись, Сергей и сразу забыл об их разговоре. Но уже под утро он вдруг увидел эти глаза во сне, сначала неясно, сквозь дымку каких-то других ночных видений, потом совершенно отчетливо: огромные, желтоватые, с зеленым отливом, полусферы, утыканные сотнями бусинок-фасеток. Сон оборвало, словно кто-то сдернул с Сергея одеяло и окатил холодной водой. Он вскочил и сел на постели. Мысль работала необычайно четко: «Не один объектив, а много маленьких, как фасетки, сделать, как у стрекозы, скопировать природу… Спасибо Володьке, натолкнул на мысль…»

С тех пор Сергей был занят только этой идеей. По достоинству ее оценила и вся группа. Конструкторы с увлечением взялись за дело. И как-то сам собой интерес к проводившимся испытаниям ослаб. Александр Петрович высказал группе по сему поводу замечание. Владимир сделал новую серию снимков. Но когда в испытаниях наступила очередная пауза, шеф разразился уже уже негодованием. На сей раз он приказал Ирине передать непосредственно Бочкареву или, в конце концов, Кольцову, что считает такое их отношение к делу возмутительным. Ирина немедленно села за телефон. Ибо помимо этого у нее было и еще кое-что, о чем следовало рассказать Сергею. С Бочкаревым она, естественно, связываться не стала, а соединившись с Есино раз-другой, все же напала на Сергея. Она справедливо решила, что больше всего шансов отыскать его в инженерном доме. И именно рабочие кабинеты конструкторов взяла под телефонный обстрел.

Сергей обрадовался ее звонку, ибо давно уже с ней не разговаривал. А главное — получил возможность узнать, что с Юлей, почему она совсем перестала звонить. И говорил с ней, как всегда, в шутливом, ласковом тоне, каким обычно взрослые разговаривают с детьми. Однако Ирина сразу же почувствовала в его голосе большую усталость. Работа, очевидно, давалась нелегко. Она сказала ему об этом.

— Мы тут, Ирочка, все как лунатики: ночью бродим по кабинетам, а днем спим.

— Значит, я вас разбудила? — приняла его тон Ирина.

— К сожалению, нет. Спим мы только теоретически. И глаза у нас красные, как у белых кроликов.

— По той же, очевидно, причине вы опять перестали посылать нам пленки? — снова спросила она.

— Нет. По другой.

— По какой же?

— А зачем повторяться? Зачем без нужды небо коптить, жечь напрасно горючку и транжирить моторесурсы? Все и так понятно.

— Кому?

— Нам.

— А нам нет. И потом, такое объяснение я шефу уже передавала. Оно его не устроило.

— Да? — задумался Сергей. — Ему там, конечно, видней, чем нам здесь заниматься, а чем — нет.

— Так что ему передать?

— Завтра получит все необходимое, — пообещал Сергей. — Скажите: не летали — ждали непогоды. Было ясно и неинтересно. А сегодня накрапывает. И мы это не упустим.

— Хорошо, Сережа, — похвалила его Ирина.

— А как ваша подруга, Ирочка? Здорова? Что-то ее совсем не слышно, — как бы между делом заметил Сергей.

Ирина ждала этого вопроса. Заранее решила, что ответит на него, не выказывая никаких эмоций, как и обычно отвечала на подобные вопросы раньше:

— Она в Речинске.

— Когда же она туда уехала? — явно удивился Сергей.

— Почти две недели, как там.

— И долго еще пробудет?

— Дня через два вернется.

— Понятно, Ирочка. Будет звонить — передайте привет, — попросил Сергей и уже хотел было попрощаться, как Ирина неожиданно объявила:

— А у меня для вас новость.

— Какая же?

— А разве Юрий Михайлович вам ничего не говорил?

— Нет…

— Так вот, он уходит от вас. И вообще от нас.

— Кто сказал? — не поверил Сергей.

— Известно кто. Наш кадр. Он теперь со мной очень дружит.

— Он что, совсем ополоумел? — оторопел Сергей.

— Не думаю. Я видела подписанный приказ.