Взлом техногенной системы

Как это сделать? Очень просто: оторвать взгляд из-под ног и устремить его вперед, к цели. В Трансерфинге не занимаются поиском решений, — они находятся сами, в пути. Гордиевы узлы не распутываются, а разрубаются одним махом. Для этого надо поставить себе цель и идти к ней, устремив на нее все свое внимание и намерение. Неважно, что было в прошлом, и что есть в настоящем. Вектор внимания на цель — и вперед. Двери (возможности) откроются в пути, способы и средства найдутся сами. Еще раз привожу формулу решения «неразрешимых» задач:

Допустить недопустимое,

вектор внимания и намерения на цель,

начать движение.

Весь секрет в том, что, когда ваше внимание устремлено к цели, ветер намерения подхватывает ваше сознание, и оно, как воздушный змей, поднимается на высоту птичьего полета, и начинает видеть.

Создание потока

Присутствие феномена интоксикации уже не в физиологии, а в психике, свидетельствует о том, что сознание невозможно загружать информацией до бесконечности, существуют какие-то пределы, а также информационная усталость. Вы сами знаете, когда долго учишь какой-нибудь предмет, например, готовясь к экзамену, в некоторый момент наступает пресыщение, и информация перестает усваиваться.

Это происходит по двум причинам. Во-первых, «сосуд переполняется», емкости памяти уже не хватает. Ведь память имеет под собой не только метафизическую, но и чисто физиологическую основу — мозг должен сформировать определенные нейронные связи, а это быстро не делается. Во-вторых, когда емкость исчерпана, подсознание ставит заслон, блокирует входящий канал, чтобы прекратили кормить информацией и дали возможность ее усвоить.

Однако в условиях тотального информационного давления этот механизм перестает функционировать нормально: у сосуда вырастает «огромный живот», а «пищевая заслонка» держится открытой постоянно. В результате возникает патология — информационная перегрузка, застой, «несварение».

Для того чтобы ликвидировать застой, необходимо создать поток, чтобы информация двигалась, а не только лишь накапливалась. Когда вы читаете и слушаете, информация только наполняет вас. Когда вы сами кому-то что-то рассказываете, объясняете, передаете, информация течет через вас свободным потоком. Аналогично, когда вы учите предмет, ваш сосуд наполняется, что возможно лишь до определенных пределов. Но когда вы решаете задачи, вы находитесь в потоке — нет ни заслонок, ни переполнения — есть свободное движение информации. В этом смысле обучать легче, чем учиться, а решать задачи проще, чем учить предмет.

В студенческие годы я с особым рвением налегал на теорию. В то время (впрочем, как и сейчас) физическая наука находилась в кризисе, и мне казалось, если я изучу очень сложный математический аппарат, который понимают лишь математики, и которым физики не владеют (а это действительно так), тогда мне раскроются все тайны Вселенной.

В общем, я был прилежным и жадным поглотителем информации. Хотя с информацией не очень-то пожадничаешь, потому что ее «много не съешь» — это я еще тогда понял. Курсом старше учился мой приятель, он тоже был увлечен физикой, но, в отличие от меня, разгильдяй еще тот. Троечник и веселый гуляка. Его можно было часто видеть праздно шатающимся по общежитию, и казалось, он совсем и не занимается.

Однако, ко всеобщему удивлению, он решал такие задачи, с которыми больше никто из студентов не мог справиться. Правда, мне тоже удавалось решать задачи, за которые даже никто и не брался, но я своих результатов добивался упорным трудом и задним местом, а у него все получалось легко.

Для меня это было странно и непонятно: как так можно, ничего не учить, а задачи щелкать как семечки? Есть, конечно, люди, одаренные от природы, но все-таки без изучения теории тоже ведь далеко не уедешь.

Как-то раз заходит он в мою комнату в общежитии, а я сижу, весь обложенный учебниками, но наверно с очень глупым выражением на лице, потому что приятель сразу заржал, хлопнул меня по плечу и орет: «Хватит уже! Идем, сегодня четверг!» (Четверг в нашем общежитии, это был «пивной день».) Я начинаю мямлить, что нет, не могу… Он хватает одну из моих книжек: «А что это за умные книжки такие?! Ух ты, какие толстые!» Я ему начинаю рассказывать, что поставил себе цель изучить весь многотомный курс теоретической физики Ландау — Лифшица.

(В студенческой среде бытовало поверье, что тот, кто этот кошмарный курс осилит, самым-самым умным-преумным станет! А курс Ландау действительно был очень сложным для освоения, потому что написан был гением, который к тому же полагал, будто все понимают теоретическую физику не хуже его самого, так что подробными объяснениями себя никогда не утруждал.)