Взломать шамана

Не подозревающий, насколько вопиющий заговор затевается буквально у него под носом, Шестаков продолжал разговор с Черешниным:

– Напоминаю: я буду все видеть. Ни полиции, ни кого-то другого, кроме тебя. Иначе я убью ее сразу!

– Я все понял, – подтвердил Иван. – Пожалуйста, не теряйте голову. Я буду один. Скоро. Мы обо всем договоримся, и никто не пострадает.

Шестаков повесил трубку и повернулся к пленнице. Гуляра смирно сидела на диванчике. Лишь губы ее беззвучно шевелились.

– Молись, сколько хочешь, ведьма, – прокомментировал следователь с усмешкой. – Ты уже мертва, а боги помогают только живым.

* * *

– Гуляра, – произнес Иван в микрофон, который ему уступила Клара. – Милая, у нас все получится. Я иду к тебе. Ничего не бойся, слушай Клару. Мы скоро встретимся. Я люблю тебя. Пора.

Черешнин передал микрофон детективной напарнице.

– Говори с ней, ей нужна поддержка.

– Хорошо, – кивнула Клара. – Конечно.

– Если что-то пойдет не так, вызывай своих, – сказал Иван Вадиму. – Он сумасшедший. Если у нас ничего не выйдет, пускай, он хотя бы за все ответит.

Иван Черешнин направился к двери, ведущей с крыши в здание отеля.

Операция по спасению Гуляры началась.

Глава 9 Борьба со злом

Услышав голос Клары в своей голове, Гуляра подумала, что съезжает с катушек вслед за Шестаковым.

Конечно, она почувствовала, как умирающий Ляшкин, дотрагиваясь ладонью до ее щеки, что-то вдавил ей в ушную раковину. И даже слышала, как Иван с Вадимом пытаются вызвать капитана на связь. Но с того момента прошло черт знает сколько времени, и никакой надежды на помощь с этой стороны она уже не ждала. Еще до того, как завелся мотор шестаковского «фиата», из наушника исчезли даже помехи, и с тех пор он молчал. А после того, как чокнутый Шестаков наколол ей на шею эту проклятую, когда-то выбранную ей самой, татуировку, Гуляра сдалась. Что произойдет за этим, она знала, и ужас, кормящийся этим знанием, подавлял в ней силу к сопротивлению окончательно.

И вот сейчас, когда никакой надежды не осталось, она услышала голоса друзей. Обещающих ее спасти! Если им удастся привести в исполнение план, придуманный Иваном, это будет невероятно. Но что остается, кроме как не попробовать? Другого выхода нет. Как бы ни было тяжело, ей стоило сконцентрироваться и слушать каждое их слово. Надежда на спасение в обступившей ее непроглядной темноте едва уловимо, но все-таки забрезжила.

Иван позвонил Шестакову снова – уже от входа в здание. Чтобы предупредить, что поднимается – об этом они договорились заранее.

Подобно тому, как это делала Гуляра, входя в «Ничего страшного», Иван описывал Шестакову все свои передвижения. Шаг за шагом, за каждым из которых следователь следил с помощью камер внутренней охраны.

Черешнин прошел через пустой холл и рамки безопасности, используя пропуск, выданный ему Кларой. Время было уже более чем позднее, но охрана привыкла, что подневольные офисные клерки задерживаются либо до утра, либо приходят в ночной час для неурочной работы. Никакого особенного внимания, другими словами, Иван у охранников не вызвал.

Черешнин поднялся на лифте до 17-го этажа и вышел в длинный, залитый электрическим светом, общий коридор. По обеим его сторонам размещались входные двери в разнообразные конторы и офисы.

– Я поднялся, – отчитался Иван.

– Я вижу, – ответил Шестаков.

В конце коридора распахнулась дверь.

Это значило, что Шестаков, как они и надеялись, покинул кабинет. А Гуляра начала свой путь к спасению.

Едва Клара сообщила в наушник, что маньяка больше нет в кабинете, Гуляра осторожно сползла с диванчика на пол. Стараясь не производить лишнего шума, упираясь ногами в пол, она спиной отодвинула легкий диван к стене. Найдя скованными руками край ковра, Гуляра завернула его наверх, и принялась исследовать открывшееся пространство. И почти сразу нащупала квадратную пластину, под которой скрывался сейф.

Теперь ей предстояло вслепую активировать электронный замок и суметь его отпереть.

Шестаков начал переговоры по обмену «заложницами» с того, что приставил к горлу Ивана отточенный до бритвенной остроты мачете и тщательно обыскал соперника. Ни оружия, ни жучков следователь не обнаружил – Иван обсуждал с Вадимом вариант повесить на себя приемник, но, к счастью, они решили не рисковать.

Старший следователь довольно осклабился, обнажив разбитые в схватке с Ляшкиным, все еще кровоточащие, десны и зубы.

В его глазах Иван был не живее, чем обезвреженная ведьма, которую тот явился спасать. Предстояло лишь выяснить: есть ли возможность решить вопрос с матушкой? Конечно же, как любящий сын, он сделает все, чтобы спасти ее. Это понятно. Но если дело пойдет так, что ею придется пожертвовать… Что ж, он согласен и на это. Это его долг. Мама бы поняла, Шестаков был в этом уверен. Именно она, в конце концов, научила его тому, из чего выковался его жизненный девиз и принцип. В борьбе со злом всегда идти до конца.

– Ну, что, Иван. Давай, поговорим о моей матери. Где она?