Взломать стихию

На служебной машине автошколы «Мустанг», отменив занятия следующего ученика, Георгий Брыкун отвез свою супругу и сопровождающего ее частного детектива, обратно к своему дому. Выводить на чистую воду соседей по лестничной площадке. И так много лет пьющих их честную рабоче-крестьянскую кровушку через свои чистоплюйские аристократические соломинки.

Глава 18 У Беринзонов

В квартире Беринзон-Шлиппе было тихо. Семья переживала трагическую утрату: кокер-спаниелиха Джулия, несмотря на небольшой для собаки возраст, навсегда покинула их московскую квартиру в частности и юдоль земную в целом.

Кандидат филологических наук, доцент кафедры всемирной литературы МПГУ, Елизавета Викторовна Шлиппе переживала потерю так же тяжело, как и доктор биологических наук, Семен Францевич Беринзон.

Украшенный траурной лентой портрет бедной собаки был водружен на видное место. В доме уже несколько недель говорили вполголоса и не включали по вечерам телевизор – дабы не разрушить атмосферу искренней печали тупым весельем какого-нибудь пошлого крикливого шоу.

Визит Тамары и Георгия атмосферу резко изменил.

– Открывай, открывай! – подала еще через дверь голос Тамара, нажимая одновременно на кнопку звонка. – Родственники пришли! Вместе с соседями!

По пути, занявшем около сорока минут, Тамара Николаевна успела немного поостыть. По крайней мере, сходу она никого ни в чем обвинять не стала, решив начать разговор спокойно, без криков. За которыми, в случае чего, дело бы и так не заржавело.

Кандидат филологических наук проводила нежданных гостей на кухню – ту самую, смежную с Брыкунами. Туда же, послушно исполняя ритуал гостеприимства, прошел и Семен Францевич. Кухня была большая, объединенная некогда с залой, места хватило всем.

– Вы без предупреждения, – извинилась перед гостями Елизавета Шлиппе за невидимый беспорядок. – Прошу простить за некоторую дисперсию. Нас совершенно выбил из колеи инцидент с Джулией, я почти забросила уборку. Плюс перманентный переезд рабочего кабинета Сени. Месяц живем, как в лаборатории.

Действительно, присмотревшись, можно было увидеть, что в квартире тот тут, то там аккуратно стояли среднего размера картонные ящики и перевязанные крест – накрест бечевкой стопки книг.

Заинтересовавшись, Иван взглянул на корешки. Научные, по биологии и химии. Вероятно, раньше они находились на работе у Беринзона.

– Расформировали наше научное отделение, – пояснял Семен Францевич, пока супруга хлопотала с чаем, – здание забирает муниципалитет. Что там будет, никто не рискует предположить. Может офисы под аренду, может очередная церковь. А волне вероятно и то, и другое! – пошутил микробиолог (но шутки никто не оценил). – В общем, ждем уведомления о новом местожительстве, и никого не волнует, что некоторые опыты невозможно прерывать во времени. Приходится возиться дома.

– А что изучаете? – вежливо осведомился Черешнин.

– О… Это наиважнейшая область! Мы исследуем резистентные среды биотических возбудителей… – с жаром человека влюбленного в свою работу начал рассказывать Беринзон. Но был бестактно прерван родственниками по сыну.

– Завел свой птичий гомон, – презрительно фыркнул Брыкун. – Ты ж проще как-то говорил? Так, чтобы и дурак понял. Как там было?

– Наша лаборатория разрабатывает новые виды антибиотиков. Исследуем возможности летального воздействия на патогены, – любезно переформулировал «попроще» Семен Францевич.

– И так каждый раз новые выписывают, – заворчала и Тамара. – А эти еще выдумывают, чтобы каждый раз с людей деньги драть. Ладно! Сейчас не об этом…

Тамаре потребовалась целая секунда, чтобы собраться с мыслями. Все-таки не каждый день обвиняешь мужа родной дочери в покушении на убийство – причем на саму себя. Как мать, Тамара Николаевна к Елизавете Шлиппе даже испытывала сочувствие.

– Ладно, – повторила Тамара. – К делу. Знакомьтесь, это Ваня Черешнин, частный детектив. Расследует покушение на меня.

– Покушение? – Беринзон непроизвольно приоткрыл рот, а у Шлиппе так дрогнула рука, что она окатила скатерть заваркой.

– Причем третье за месяц! – продолжила Тамара. – Но, можете поздравить, убийцу мы вычислили. А ты, мамаша, – обратилась она к свахе, – лучше сядь поустойчивей. Как бы от удивления жопу об пол не разбила.

Несмотря на совет, Шлиппе, наоборот, встала, и громко, с почти что театральным пафосом, неожиданно заявила:

– Да! Это была я!

Тамара сама с трудом усидела на табурете.

– Что-о-о?! – округлила она рот и оба глаза.

Настолько же удивленным выглядел и Жора Брыкун. Да и Ивана такое развитие событий, безусловно, впечатлило.

– И я ни о чем не жалею! – в том же тоне продолжила Шлиппе. – Я мать, которая защищала сына!

– Ты? Не додик? Но за что? – всплеснула руками Тамара.

– Поразительно! – Елизавета поправила на переносице очки, что по ее шкале прилюдного выражения эмоций было в области максимальных значений. – «За что»?! Отравительница! – неожиданно обличила она Тамару, ткнув в воздух перед ее лицом острым и длинным, как нож для фруктов, указательным пальцем. – Убийца!

Брыкуны недоуменно переглянулись.