Взломщик

Пожевав губами и напустив на себя очень-очень строгий вид (хотя куда уж больше), субъект начал говорить, старательно выговаривая слова. Сразу стало понятно, что этот язык (вроде ведь русский) для этого человека не родной и говорит он хотя и правильно, но с каким-то неуловимым акцентом.

— Вы находитесь на базе Восьмого ударного Флота империи Аратан. Задержаны и доставлены сюда, как агент негуманоидной цивилизации Кре'пт. Доказательств вашей преступной деятельности у нас достаточно. Вам пред-лагается добровольно пойти на сотрудничество. В этом случае вам будет гарантирована жизнь. В противном слу-чае, к вам будут применены иные меры дознания.

Слово 'добровольно' как-то кольнуло в голову Антона, и он вдруг, сквозь пелену, увидел, как его сажают в кресло аппарата, напоминающего парикмахерскую сушку для волос, а затем выволакивают из него. В этот момент Антон оборачивается и видит, как один из стоящих около кресла истязателей (или операторов), что-то втолковывает тому самому субъекту, что сидит сейчас перед парнем.

Посмотрев в глаза допрашивающего (а как иначе назвать разговор с прикованными руками и ногами), Антон улыбнулся и сказал:

— Добровольно значит? А не добровольно, выходит, не получилось? И что там по вашим доказательствам? Введите меня в курс.

Призрак испуга или легкого страха пробежал в глазах субъекта. Потом он взял себя в руки, опять напустил на себя надменный вид и произнес:

— С врагами империи мы вправе поступать так, как считаем нужным. А раскрывать служебную информацию перед лицами, не допущенными к ней, не имею права.

— О как! А скажи-ка мне мил человек, как это ты представляешь себе сотрудничество?

Посмотрев взглядом, которым можно было прожечь дырку в стене, на этого оболтуса, Антон продолжил говорить:

— Ты сначала представься, — и снова начал 'жечь' субъекта своим взглядом.

А самым странным было то, что, видимо, чувствительность этого индивидуума к такому мысленному воздействию была очень высокой. Потому что его лицо, стало наливаться краской, и он заорал:

— Прекратить!

— Что именно? Ты не представляешься, несешь какую-то ахинею, на мои вопросы не отвечаешь, а только угро-жаешь и пугаешь. Так у нас с тобой ничего не получится.

Вдруг Антон понял, что надо сделать. Он сосредоточился и вместе со словами бросил в субъекта мысленный фаербол, как тот описывали фантасты.

— Хух! — эффект от этой словесно-мысленной атаки превзошел все ожидания парня.

Оболтус, весь покрылся краской, из носа и глаз пошла кровь, он покачнулся и упал со стула.

Комната мгновенно наполнилась каким-то газом и Антон отключился.

* * *

Очнувшись в своей камере — теперь стало понятно, что это место заключения — парень попытался вспомнить как оказался здесь.

Последнее воспоминание, что еще оставалось в голове, как цельное событие, произошедшее с ним очень давно.

Дверь, которую он пытается вскрыть отмычками, взятыми у Ушастика. Вот она щелкает и открывается. За ней коридор и автоматическое ружьё, прячущееся в потолок.

Потом…

Потом стены камеры и легкая вибрация. Сколько это длилось сказать трудно, но несколько дней точно. Еда, которая появлялась из щели в стене. Кровать и стул. Больше в комнате ничего не было.

А вещи. Рюкзак, нож отца, двустволка? Нету. Куда они делись непонятно.

Как он оказался здесь Антон не помнил.

Все произошло вдруг.

Мысли совершили круг и снова вернулись обратно. Сознание упорно цеплялось за какие-то события, как за якоря, и опять мелькание неясных образов, на грани осознания.

Сначала особняк. Потом дверь. Потом камера корабля. Космического корабля.

Вот. Вот оно. Почему-то парень был точно уверен, что он летел на космическом корабле, хотя ничего космического вокруг не было. Были предметы достаточно обычные. Даже обыденные. Конечно очень современные, очень стильные, но понятные. Кровать, стул, поднос для еды. Правда, сама еда несколько странная. Все больше какие-то каши. И стакан с соком, после которого хотелось спать.

И пробуждение в другой камере. Здесь не было вибрации. Не было тех предметов, что окружали его во время полета. Но опять точная уверенность, что и это помещение — камера. Тюремная камера, в которой его содержат. Вот для чего? Ведь никто не приходил, ничего не спрашивал.

И вот этот хлыщ. Какой-то слишком уверенный в себе, излишне наглый и очень неправильный. Нет-нет. Это конечно человек. Но какой-то странный. И язык. Русский, но очень точный выговор иностранца.

А обвинение вообще смехотворно.

Враг империи. Какая империя? Нет у нас империй. Сотня лет как нет. Называем мы конечно Россию Империей. Но то, все больше по привычке. А этот точно уверен, что он представляет империю.

И какой из Антона агент. Смешно. Но этот пупырь уверен, что это именно так.

Бред. Может быть, в той комнате за дверью был какой-то газ? Они там, наверное, наркоту производят. Поэтому и нет никого. Автоматический процесс. Пришли, забрали готовое, засыпали порошок и ушли. А оно работает дальше. Но вот что за фигня выскочила из потолка?