Взломщики истины (СИ)

Мой отец - Франсуа Бенуа - лучше любого лектора или документального фильма рассказывал об прилёте ихних кораблей. Когда ему было семнадцать лет, он работал в Порте Лимпия, расположенного в Ницце, помощником механика, ремонтировавшего двигатели яхт. Тогда, по всем новостным каналам рассказывали о скорейшем приземлении инопланетных кораблей, и люди были в нервозном состоянии; информации было очень много и предполагали все подряд: от аварийной посадки до крушения, сравнимого с ударом Тейи об Землю. Отец рассказывал, что страха не испытывал перед их прилётом: для него это было что-то где-то далёкое, невидимое. С ощущением безразличия, он ходил на работу; всё что его волновало это заработок, а не возможное уничтожение или порабощение в ближайшее время.

Работая как-то в моторном отсеке, он услышал грохот и почувствовал лёгкую качку. Подумав, что кто-то по глупости пытается запустить мотор, он поднялся на палубу яхты. Тогда он и увидел корабль скаертов:

Словно перевёрнутая скала, вершиной вниз - так рассказывал отец, - Скала, состоящая из хондрита и металла механически отшлифованного. Много строгих линий, словно состояла и маленьких прямоугольников, произвольных пирамид и прочих знакомых фигур. Я не видел неба, кругом был тьма - корабль пришельцев занял собой всё. Он летел прямо, но мне казалось, что сейчас упадёт на меня. Я никогда не видел чего-то более страшного: эта "скала", которую ты не контролируешь, живёт своей жизнью и явно не заметит, если тебя раздавит. Я даже не понял, что в этот момент кричал. От грохота мне заложило уши.

Ощущение страха, заменившего ощущение нервозности, были почти у всех. Это назвали "Эпохой неизвестности". Тот космический корабль, который увидел отец, приземлился на северо-востоке возле Москвы. И всё - ничего больше не последовало. Он просто приземлился и никаких попыток контактов, или действий со стороны скаертов. И правительство не знало, как реагировать на них. Поначалу, были собраны несколько исследовательских групп вместе с военными, но у них ничего не получилось: перевернутая скала не подавала никаких признаков ни жизни, ни каких-либо действий. Пошли разговоры, что может эти "скалы" не корабли, а сами что-то вроде примитивных живых существ. В течении пару лет, Москва превратилась в научный центр. Достаточно циничный шаг: посвятить такой город изучению булыжника неподалёку от него.

Папа решил перебраться в Москву. После того случая в порту, и, после того, как страх пропал, он стал очарован этой космической "скалой". Отец посчитал, что его навыки механика могли бы пригодиться в какой-либо из экспедиций к инопланетному объекту, и его цель была всеми правдами и неправдами записаться, как волонтёр. Но ничего не вышло - его никуда не брали. Только его это не сломило. Отец остался в Москве, перебиваясь заработками в ремонтных мастерских. Зато, как он сам любит говорить, ему посчастливилось повстречать мою маму - Катерину Мельник. Она была москвичка, которая наотрез отказывалась переезжать куда-либо, так как в Москве у неё было прилично имущества по наследству, а государству она не доверяла.

Я родился через две недели после объединения Франции и России. Фактически, это ответ союзу Германии и США, у которых появились первые подвижки в изучении кораблей скаертов, приземлившихся на их территории: они смогли пройти внутрь. Все результаты были секретными и другие страны не получали никаких сведений. Подобная скрытность была свойственна всем; напряжение и недоверие между странами и объединениями стран росло, но не было поводом для войн. Немного позже произошёл первый контакт, и именно - в России: неожиданно скаерты появились в Москве и стали делать это часто.

Мне было семь лет, когда я впервые их увидел. Мы шли с отцом за покупками и резко один из них появился перед нами: они перемешались с помощью телепортации. Трёхметровая особь, ближе к жукам, с пятью лапами (одна из них была явно лишняя и им не использовалась). У него присутствовали серые контурные перья, видных из-под панциря, но явных птерилий (участки кожи, покрытые перьями, у птиц - прим. автора) не было, на животе немного роговой - как у ящериц - чешуи.