Взломщики - народ без претензий

— А не оставить ли их в качестве забавных сувениров?

— Ни в коем случае! — возразил я. — Это чересчур опасно. Все равно, что держать в доме заряженный револьвер. Вероятная польза от этих картинок и звукозаписи ничтожно мала, а прямой риск — огромен. Я их немедленно уничтожу. Ах да!.. Можешь мне поверить, я так и сделаю. Шантаж не в моем вкусе, если хочешь знать.

— Я полностью доверяю тебе, Бернард.

— И еще. Я все еще в форме. Я подумал, может, оставить ее здесь? Чтобы не тащить с собой.

— Ты это хорошо придумал.

— Только не смейся, у меня еще и наручники остались, и дубинка. Парень, которому они принадлежат, очень спешил. Да и не понадобятся они ему больше. Я их тоже оставлю, не возражаешь?

— Замечательно! Слушай, если бы не было так поздно...

— Нет, уже поздно. Кроме того, у меня куча дел. Но я буду звонить, Дарла.

— Звони. Это будет замечательно!

После разговора с Дарлой я нашел номер гостиницы «Камберленд» и позвонил Весли Брилу. Ему я сообщил, что дело закрыто, папка перевязана тесемочкой и сдается в архив.

— Ты там никаким краем не фигурировал, — сказал я. — Убийство раскрыто, обвинение против меня рассыпалось, а вы с миссис С. вообще нигде не упоминаетесь. Так что не волнуйся.

— Что греха таить, побаивался. Как же тебе удалось все распутать?

— Повезло. Слушай, у тебя есть минута? Хотел задать тебе несколько вопросов.

Весли добросовестно ответил на все мои вопросы. Мы поболтали еще немного, договорились, что хорошо бы встретиться на этих днях и выпить, только, конечно, не в «Пандоре», и на этом расстались. Потом я разыскал в телефонной книге номер Родни Харта. На шестнадцатом гудке отозвалась информационная служба, и общительная девица объяснила, как я могу с ним связаться. Родни Харт по-прежнему находился в Сент-Луисе. Меня быстро соединили с его номером в гостинице, но к телефону никто не подошел. Похоже, спектакль еще не кончился.

Переодевшись в свое, я отнес форму и дубинку с наручниками в шкаф. Там я наткнулся на любопытное снаряжение самой Дарлы, часть которого красовалась на снимках, но разглядывать его мне было некогда. В комнате я быстро просмотрел фотографии, все, кроме одной, бросил в камин и разжег огонь. Туда же я добавил магнитофонные кассеты, от которых пошла вонь. Когда все сгорело, я разгреб золу, включил кондиционер и вышел из квартиры.

Я взял такси и долго объяснял водителю, как проехать на Бетьюн-стрит.

Приехав на место, я вылез из машины и задрал голову. Света на четвертом этаже не было. В парадном я осмотрел домофон. Таблички с указанием имени под кнопкой 4-Ф тоже не было. Я нажал кнопку, никто не откликнулся. Тогда я открыл входную дверь подручными средствами и поднялся на этаж.

Замки в квартире 4-Ф были плевые, и дело у меня там было недолгое. Минут через десять я уже вышел, запер за собой дверь и поднялся на следующий этаж, в квартиру Рода, где меня ждала Элли.

... И вот мы сидим с ней в комнате, потягиваем кофе с виски и ведем разговор.

— Ты, значит, чист, как стеклышко, верно? Полицейским даже не нужно тебя допрашивать.

— Нет, допрос они все равно снимут, вопрос — когда, — объяснил я. — Все зависит от того, какую тактику выберет Рэй. Конечно, ему хочется упрятать Лорена за решетку с лишением права полицейской службы. С другой стороны, он побаивается полномасштабного расследования и схватки в суде. Скорее всего они выработают компромисс, я так думаю. Лорен признает себя виновным, найдутся смягчающие обстоятельства. Я удивлюсь, если ему дадут больше года.

— Всего год — за убийство?!

— Убийство еще надо доказать. А доказать невозможно, если не привлечь к материалам следствия неосторожных воров-взломщиков, берущих взятки полицейских, продажных прокуроров и других высокопоставленных политиканов. Поэтому система заинтересована поставить на деле крест. Вдобавок у Лорена пятьдесят тысяч молчаливых аргументов в его пользу.

— Пятьдесят тысяч?.. Я понимаю, долларов. Что же теперь будет с этими деньгами?

— Хороший вопрос. По-моему, эти денежки принадлежат Дебю. Однако как он собирается их истребовать, у меня нет ни малейшего представления. Конечно, никто не допустит, чтобы они остались у Лорена, но и не думаю, чтобы Рэй сумел наложить лапу на всю сумму. Я и сам не возражал бы ими попользоваться. Мне много не надо, я не жадный, но хотелось бы остаться при своих. Эта заварушка стоила мне целого состояния. Тысячный аванс я подарил Рэю. Потом громилы из окружной прокуратуры нанесли ущерб моей квартире и вещам на несколько тысяч. И в довершение всего пришлось выложить еще пять штук тому же Рэю, чтобы доказать, что я не верблюд. В итоге получается серьезный отрицательный баланс.

— И у тебя нет никакой возможности получить хоть бы небольшую часть этих пятидесяти тысяч?

— Ни малейшей! Полицейские со взломщиками не делятся. Я единственный человек в мире, которого к этим пятидесяти кускам на пушечный выстрел не подпустят. Придется поскорее где-нибудь разжиться. А то впору ложись да помирай.

— Берни, ты, кажется, забыл, чем кончилось твое последнее дело?

— То было заказное воровство. Отныне я работаю только на себя.