Взломщица

Впрочем, выбирать не приходится. Мгновенные выбросы из Эйдоса - например, из-за неполадок оборудования - редко обходятся без последствий. В лучшем случае бессонница и жуткие головные боли на несколько дней. Вероятность инсультов и мелких повреждений височных долей мозга - около двадцати процентов. Риск летального исхода - от трех до пяти процентов.

И всё это - не считая психологических проблем, связанных с резким переходом между реальностями. Мозг так легко обмануть. Для него нет разницы между сигналами, поступающими в реале от органов чувств, и теми, что транслируются через интерфейс Эйдоса. Поэтому каждый вирт обязательно имеет четко обозначенный Выход, а у каждого пользователя есть индивидуальный шлюз - перевалочный пункт между реальным миром и множеством виртуальных. И, конечно, единый оператор - программа, помогающая не забыть, где ты находишься и как вернуться к реальности.

Возвращаться в реал не хотелось. Однако Ева знала, что если пробудет в шлюзе хотя бы еще немного - то обязательно даст слабину и попытается связаться с Марком. Последние два дня он забрасывал её сообщениями по всем доступным каналам, но она стойко держалась. Она уже не злилась на него как в тот, первый вечер. Но пока не знала, как поступить. Ей нужно было время.

- У вас пять не просмотренных сообщений, - напомнил оператор.

- От кого?

Оператор спроецировал список прямо на потолок. Четыре сообщения от Марка. И одно, самое свежее - от матери.

- Открыть сообщение от Камиллы Андерсон.

Ева подобралась, обняла колени и развернулась к середине комнаты - туда, где появилась объемная проекция Камиллы. Чтобы обозначить, что это лишь проекция, оператор сделал её полупрозрачной.

Ева не видела мать вживую больше двух лет - с тех пор, как поступила в академию вирт-дизайна в Блумсбери. Но вряд ли она сильно отличалась от своего аватара. Она столько денег и времени тратит на косметически процедуры, что наверняка сейчас выглядит не старше дочери. Гладкое, как у куклы, лицо, пышные волосы, плоский живот. Обтягивающая блузка с полупрозрачными вставками, приоткрывающими нижние контуры груди. Сама грудь уменьшилась на два размера - видимо, мода на большие буфера снова прошла. Ева в этом совершенно не разбиралась.

- Ева, милая, здравствуй! - улыбнулась Андерсон-старшая - одними губами, чтобы не было морщинок у глаз. - Ты так и не ответила на два моих последних сообщения. Детка, нам нужно очень серьёзно поговорить! Уже две недели прошло со дня твоего совершеннолетия, а мы так и не встретились, чтобы ознакомиться с последним пунктом завещания Патрика. Без тебя нотариус отказывается его открывать...

Проекция чуть дернулась - признак того, что сообщение редактировали.

- Это очень важно для нашего будущего. И для моего, и для твоего. Ты ведь знаешь, что компания...

Снова небольшой сдвиг.

- В общем, мои консультанты говорят, что, если мы срочно не найдем инвестиции, банкротства не избежать. Возможно, Патрик оставил резерв, благодаря которому мы сможем хотя бы рассчитаться с долгами. И тебе ведь тоже нужны какие-то средства к существованию. Счет, который Патрик выделял для выплаты твоих алиментов, наверняка. В общем, возьми себя в руки, и давай встретимся! Давай прямо у нотариуса? Завтра в двенадцать. Адрес я тебе давала еще в первом письме. Целую, дорогая!

Сообщение кончилось, но проекция Камиллы с застывшим взглядом и легкой улыбкой на идеальных губах осталась висеть в воздухе. Ева запустила в неё подушкой.

По завещанию отца его доля компании доставалась Еве. Но, поскольку та была еще ребёнком на момент смерти, Камилла, как опекун, получила право распоряжаться всем единолично. Её на какое-то время увлекла роль бизнес-леди, пока совещания и финансовые отчеты ей не наскучили.

Потом бразды правления фирмой перешли к Луису, новому мужу Камиллы, и приглашенным консультантам, которые, как позже выяснилось, были сплошь мошенниками и ворами. Это если верить Камилле. Хотя, как подозревала Ева, всё-таки дело было не столько в управленцах, сколько в непомерных финансовых аппетитах самой мамаши. Дивидендов по акциям ей быстро стало не хватать, и она вовсю сосала деньги из оборотных средств компании.

Ева мало что могла сделать. Их бесконечные ссоры с матерью начались сразу после развода. А уж когда та начала жить с Луисом - стало и вовсе невыносимо. В шестнадцать Ева практически сбежала из дома, поступив в академию. Через суд выбила право получить алименты напрямую, а не через мать. Суммы были вполне приличными. С лихвой хватало на обучение, на оплату места в кампусе и на повседневные расходы, даже учитывая практически ежедневные выходы в Эйдос. Все-таки папа был очень предусмотрительным, выделив для алиментов отдельный целевой фонд.