Взмах ножа (сборник)

Беббит оказался около кровати и начал медленно оседать. Больше идти некуда. Его ноги подкашивались. Охранники всегда так делали. Они с силой заталкивали его в камеру и шли на него до тех пор, когда ему уже некуда было отступать. Большой полицейский вот-вот до него доберется. У него ладони огромные, как тарелки, как толстые куски холодного белого мяса.

— В чем дело, какого черта?! — спросил Мудроу. Он смотрел вниз на трясущегося Морриса Беббита, понимая, что план, который он приготовил, — чередование посулов с психологическим напором — никуда не годится. Мудроу приходилось сталкиваться с сумасшедшими, и он сообразил, что, если сильно надавит на Беббита, не получит никакой информации. — Какого черта? — повторил он.

— Один из лунных танцев Морриса, — спокойно ответил Шиман. — Я же тебе говорил до того, как мы сюда пришли, — он сумасшедший. Что ты хочешь от человека, который готовит поджоги ради удовольствия?

— Я вижу, что он псих. — Мудроу терял одну возможность за другой. — Но хотел бы знать, как мы будем с ним общаться? Этот козел не слышит, что я ему говорю.

Вопрос был риторический, и Мудроу очень удивился, когда Шиман ответил ему.

— Пристегни Беббита наручниками к трубе отопления и выйдем в другую комнату. У меня есть кое-какая мыслишка, уверен, ты будешь в восторге.

Когда дело было сделано, Пэт Шиман объяснил Мудроу: если хочешь достучаться до Морриса, придется использовать шоковую терапию. Он сейчас где-то витает, и надо привести его в чувство. Придется вмазать пару раз так, чтобы он начал на нас обращать внимание.

— Послушай, Пэт, я достаточно видел сумасшедших. Чем сильнее на них давишь, тем больше они слетают с резьбы. Получится так, что с ним вообще нельзя будет разговаривать. Конечно, я могу сдать Беббита полицейским, но мне от него кое-что надо, а у меня сейчас нет в руках никаких других нитей этого дела. Ты понимаешь, о чем я говорю? Если я потеряю Беббита, мне придется прикрыть лавочку.

— Именно поэтому ты и должен действовать решительно, — сказал Шиман. — Как долго, ты думаешь, мы можем держать Беббита в наручниках? Вдруг кто-нибудь начнет его искать. Помнишь, он орал про мусор? Значит, кого-то ждал. Этот кто-то вызовет настоящих полицейских, и тогда тебе придется отказаться от Беббита. Посмотри правде в глаза, Мудроу: это единственный шанс, который у тебя есть.

Моррис хотел упасть и притвориться, что потерял сознание. Он всегда падал, когда за ним приходила охрана. Но наручники не опускались ниже перекладины, которой труба отопления крепилась к стене, и он не мог закрыть голову руками, как обычно делал. Его мозги были затуманены ожиданием, которого он боялся еще больше, чем избиения. Они иногда делали так: бросали его в клетку и оставляли там, пока он не начинал думать, что все уже позади, а затем возвращались. Как те два полицейских, которые скоро вернутся и будут бить его еще сильнее.

— Успокойся, Моррис. Я не сделаю тебе больно. — Маленький полицейский стоял около него. Он улыбался и говорил очень мягко. — Ты должен бояться моего напарника. А знаешь почему?

Моррис ничего не отвечал, потому что по опыту знал, любой ответ будет неправильным, если они пришли избивать. К тому же он внимательно смотрел на большого полицейского, который в это время рвал его, Морриса, газеты. Ему не нравилось, когда посторонние люди копались в его вещах. Этот фокус охранники частенько применяли в тюрьме: рвали все на части в твоей камере, буквально уничтожали все вещи. Однажды они нашли в камере скипидар и так ужасно избили его, что Беббит попал в тюремную больницу.

— Видишь, Моррис. Моему партнеру туго пришлось из-за того пожара, который ты устроил в Куинсе, на Тридцать седьмой улице.

Большой полицейский делал мячики из скомканных газет и бросал их в него. Они попадали ему в лицо, не причиняя никакой боли. Зачем он это делает? Моррису хотелось об этом спросить, но он знал, сейчас лучше рта не открывать.

— Тот пожар в Куинсе, Моррис. Ты сделал поджог там около месяца назад. У нас есть твой отпечаток пальца на одном из маленьких пузыречков от крэка, который ты там оставил. Помнишь?

Он никогда не мог спрятать свое тело. Вот бы втиснуться в двухдюймовое пространство, а то большой полицейский действительно сделает с ним что-нибудь ужасное.

— Да, Моррис. — Маленький полицейский все ближе подвигался к нему, пока не прошептал в ухо: — Мой партнер действительно сукин сын. Даже мне не нравится то, что он делает. Ничего не попишешь, он слишком сильный. К тому же выше меня по званию. Я буду говорить с тобой по-честному, Моррис. Этого сукина сына успокоит только одно — если ты скажешь, кто тебе заплатил за пожар в Куинсе… Но ты, кажется, его испугался, тогда скажи мне, я ему передам, и он уйдет, отстанет от тебя.