Взмахни белым крылом

Хосе проводил Кэтрин к подножию холма слева от фермы. Там, где склон его круто уходил вверх, возвышалась груда грубо обтесанных камней – последнее напоминание о стоявшем здесь в незапамятные времена древнем замке мавров. Всего несколько деревьев, росших у склона холма благодаря небольшому ручейку, питавшему их корни, образовали здесь крохотный оазис зелени. Выбрав большой камень, Хосе пучком травы смахнул с него пыль и предложил Кэтрин присесть. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась плоская, как поверхность стола, равнина, и только вдали, на горизонте, на фоне бледно-голубого неба, вздымались вершины нескольких холмов. Было так красиво, что у Кэтрин захватило дух.

– В это время года здесь очень приятно, – усаживаясь рядом с ней, проговорил Хосе. – Но еще немного – и все тут превратится в настоящую пустыню. А пока трудно налюбоваться.

– По правде говоря, это мне больше по вкусу, чем бой быков, – призналась девушка.

– Мне тоже. С детства не люблю жестокости. А испанцы вообще имеют какую-то патологическую тягу ко всему, что так или иначе связано со смертью. – Он заглянул ей в глаза. – Но я, наверное, просто другой. Дедушка, насколько мне известно, вообще меня презирает. Для него я – как это по-вашему? – тряпка!

– Уверена, вы совсем не такой, – отозвалась она. – Мужество бывает разное, и его чисто физическое, внешнее проявление еще ни о чем не говорит.

– Увы, для дедушки это самое главное, – с печалью в голосе проговорил Хосе. – Безрассудство, отчаянная дерзость – вот что в его глазах истинное мужество. Поэтому я для него – не больше чем обычный неудачник. Да и могло ли быть иначе? Я обожаю поэзию, а дедушка, если и возьмет в руки книгу, то это, скорее всего, будет руководство по выращиванию бычков. Ему следовало бы родиться на пять столетий раньше. По своей натуре он скорее принадлежит эпохе конквистадоров. Вместе с Сезаром дед был бы счастлив, завоевывая огнем и мечом новые континенты, не зная при этом никакого другого права, кроме силы.

– По-моему, они оба достаточно безжалостные и, наверное, всегда добиваются своей цели, правда? – подхватила Кэтрин. – Господи, да ведь сеньор Баренна с таким же успехом мог быть его родным внуком! – И поспешно прикусила язык, сообразив, что сказала бестактность.

– Баренны – обычные скотоводы, только что живут не в Испании, а в Аргентине, – с легкой ноткой презрения в голосе произнес Хосе. – Я единственный законный наследник деда, последний отпрыск великого и знатного рода. – И он горделиво расправил плечи.

Кэтрин невольно залюбовалась его выразительным лицом с тонкими, почти чеканными чертами. Как сильно этот юноша отличается от своих родственников – гораздо более цивилизованный, тонкий и современный! В нем нет и следа той грубой, чувственной силы, которой прямо-таки веет от Сезара и старого дона Сальвадора. Что ж, подумала она, в недалеком будущем он унаследует состояние Агвиларов, их дом и ранчо, и тогда здесь больше не будут разводить быков – Хосе посвятит себя возрождению этой древней земли и благополучию тех, кто на ней живет.

– Вы ведь и сами заметили, наверное, насколько примитивно здешнее хозяйство, – неожиданно услышала она и, вспомнив ковырявшихся в земле изможденных крестьян Ламанчи, через которую они проезжали, кивнула.

А Хосе все говорил и говорил, возможность излить душу заставила его забыть обо всем. И вдруг спохватился:

– Бог ты мой, о чем это я? Что за разговоры для леди? Простите великодушно, сеньорита Каталина, все это просто потому, что вы такая милая, рядом с вами я чувствую себя свободным.

Кэтрин принялась убеждать Хосе, что слушала его с большим интересом. С каждой минутой этот серьезный юноша нравился ей все больше и больше. И вообще, если бы не легкий акцент, его вполне можно было бы принять за англичанина. Однако связавшая их на мгновение тонкая нить уже порвалась – глянув на часы, Хосе объявил, что пришло время ленча. Они заторопились к ферме.

Стол был накрыт под деревьями, и остальные, собравшись вокруг него, нетерпеливо ждали их появления. Проголодавшиеся молодые люди накинулись на еду – восхитительную воздушную паэллу из темно-оранжевого, цвета шафрана риса, рыбу, цыплят, черный хлеб с сыром и фрукты. Сезар, заметивший, что Кэтрин явилась к столу в компании Хосе, угрюмо хмурился и упорно хранил молчание, в то время как Сальвадор подробно объяснял Эдвине, как следует перевозить быков, чтобы те не потеряли своей великолепной формы.

Вдруг, прервавшись на полуслове, он повернулся, глянул на внука в упор и сурово спросил:

– Где это ты болтался все утро?

Хосе чуть заметно покраснел:

– Я был с сеньоритой Каталиной. Она пожаловалась, что возле загона невыносимо жарко. Поэтому я проводил ее к руинам. Мы довольно долго разговаривали.

При этих словах Сезар бросил в сторону девушки долгий, оценивающий взгляд. Кэтрин демонстративно вздернула брови и как можно равнодушнее посмотрела на него. Что ж, пусть этот зазнайка лишний раз убедится, что он не единственный мужчина в мире!