Взор

— Прошу вас, мистер Копперфилд, прекратите, — простонала Бри, и Фред решил замолчать, но совсем не из-за просьбы своей подруги, а потому что к ним подошел молодой человек. На вид ему можно было дать лет 25, у него были тёмные глаза, и чёрные курчавые волосы. Не смотря на очевидно молодой возраст, одет он был со вкусом и более чем шикарно. Откуда он взялся, Бри не могла понять. На открытии она не заметила его, да и позднее, наблюдая за посетителями тоже.

— Здравствуйте, прошу прощения, что прерываю ваш разговор, я хотел бы поговорить с автором этой прекрасной коллекции. Бри не заметила в его голосе сарказма и, кивнув, протянула ему руку для приветствия.

— Я — Бри Саундерс… И автор работ.

— Очень приятно, — промурлыкал незнакомец, и у Бри мурашки побежали по коже.

— Я хотел бы купить вашу картину.

В повисшей тишине, Бри не сразу услышала шепоток Фреда, и очнулась лишь когда друг толкнул её локтём. Придя в себя, девушка попыталась ответить членораздельно:

— Вы хотите купить картину?

— Да, так и есть.

— Мою картину?

— А разве здесь есть чьи-то еще?

Понимая всю абсурдность своих вопросов, Бри, тем не менее, не спешила обольщаться.

— Вы понимаете, наверное, что это моя первая выставка, и большинство людей пришли сюда только из-за канапе с лососем.

Молодой человек даже не улыбнувшись, пристально посмотрел на девушку, и спросил:

— Вы не заинтересованы в продаже? Но вы не слышали еще мое предложение.

Бри требовалась помощь, и Фред, почувствовав ситуацию, спросил:

— О какой картине вы говорите?

Незнакомец указал направо, и все как флюгеры посмотрели туда. Большое полотно изображало тёмную воду, грязный пляж, полный консервных банок вместо ракушек, но не это привлекало внимание. На песке, лежала женщина в разорванном платье, волосы смешались с песком, как будто её волокли по нему, и напрасно темные воды пытались его смыть.

— Я предлагаю вам за нее тысячу долларов.

Если бы сейчас пролетал комар, его писк услышали бы все, находившиеся сейчас здесь.

— Мама… — недоуменно обратилась Бри к Харриет, а та, в свою очередь, крепко сжала руку дочери, и спросила, — Разве ты не этого хотела, малышка? Соглашайся! Чего думать?

Фред тоже радостно кивнул. И Бри еще раз протянула руку незнакомцу, но на этот раз, чтобы скрепить договор.

— Что ж, отлично! Я привезу чек на днях, и тогда же заберу картину. Вас это устроит?

— Да, конечно, — ответила Харриет вместо все еще застывшей дочери.

Молодой человек протянул свою визитку, слегка поклонился и не спеша направился к выходу.

Как только дверь за ним захлопнулась, Харриет и Фред накинулись на Бри. Они что-то кричали про успех, про то, что они купят. Бри ошеломленно смотрела на темную воду, песок и фигуру женщины. Думая, что все это сон, она поднесла к глазам визитку.

Сэмюэль Андрас

Искусствовед

Национальная галерея искусств Вашингтона

Еще долго Бри, будто не слыша сыпящихся вопросов Харриет и Фреда, неотрывно смотрела на визитку. Галерея искусств Вашингтона… Она вновь посмотрела на визитку, понимая, что это вовсе не сон. А ведь она чуть было не отказалась от такого шанса, который выпадает лишь один раз в жизни! Вела себя так глупо!

Однако, в голове витало много вопросов, например, как такой именитый человек узнал о выставке простой школьницы, а теперь и решил купить у нее картину, почему он пришёл именно сюда, случайно или нет…

Домой она вернулась с приятным ощущением того, что жизнь потихоньку налаживается. Пол ночи Бри была в эйфории, не в силах уснуть и попросту не веря во всё, что происходит. На её лице играла улыбка, казалось, просто не может произойти ничего плохого, что испортило бы ей настроение. С этой улыбкой она и заснула.

Шаг 2

Очередной весенний день начался с уже привычного всем дождя, мерно стучащего по асфальту и заливающего улицы. Он распугивал бездомных животных, да и прохожих, поэтому прежде шумные улицы были пусты.

Харриет села за руль, а дочь привычно устроилась рядом. Пристегнувшись и скрестив на сиденье ноги, она смотрела в окно. Сквозь потоки воды виднелись размытые силуэты деревьев, покрытые густой зеленой листвой. Этот вид почему-то внушал тоску и меланхолию, хотя дождь Бри любила. Он будто закрывал её ото всех непроницаемой пеленой. Кому какое дело, кто идёт по улице под зонтом? Можно думать о своих картинах, разглядывать отражения в лужах и не заботиться совершенно ни о чём. Но сейчас всё было иначе: картина за стеклом казалась гротескной, другой. Странное предчувствие чего-то неприятного промелькнуло и исчезло.

— Бри, о чём задумалась? — не удержалась Харриет, припарковав машину напротив школы.

Бри просто пожала плечами и улыбнулась: мол, ерунда. Она знала, что Харриет её выслушает, обязательно воспримет все её слова всерьёз, но меньше всего ей хотелось волновать мать из-за пустячной грусти и плохого настроения.

— Мам, ты даже не переживай. Всё хорошо, просто погода немного напрягает.

Харриет ничего не сказала в ответ, лишь поцеловала дочь. Это Бри ценила. У её мамы было чувство такта.