Взорванный император, или Скромный герой

«Хорошо Лешке, — невольно позавидовал он. — Учить ничего не надо, лежи себе и лежи. Рада небось до беспамятства, что заболела».

Но когда Ромка увидел сестру, зависть его прошла. Лицо у Лешки было не счастливым, а очень даже несчастным. Она сидела на своем диване и с грустным видом считала деньги. За ее действиями, как обычно, внимательно наблюдал Дик.

— Эй, а с чего это ты такая безрадостная? Ни уроков тебе, ни с Диком гулять. И деньжищ вон сколько накопила! У меня столько нет!

— Не ври. А на попугая?

— То не считается. Я их отложил и тратить не буду. Ни на что, даже на Интернет. Но когда он у меня еще будет, попугай этот? И маму боюсь спросить, и Дик твой тут еще путается. Куплю — а он его слопает. А с тобой-то что? Кроме болезни? Я ж вижу, ты какая-то не такая.

Лешка громко вздохнула.

— Думаешь, хорошо весь день лежать? Девчонки наши в аквапарк поехали, а я тут. Одна.

Она сложила деньги в кошелек, укрылась с головой одеялом и отвернулась к стенке.

Сострадание Ромке чуждо не было. Он подошел к сестре, ухватил ее за плечо.

— Эй, не парься! Сегодня что? Понедельник. Зуб даю, аквапарк закрыт, там какая-то профилактика. Так что твои глупые курицы туда напрасно поперлись.

Лешка дернула плечом.

— Ну и что? Так погуляли. Все равно им весело. А мне — нет. И отстань от меня.

Она не добавила, что уже дважды успела под всякими предлогами позвонить Венечке, чтобы узнать, нет ли чего от Артема. Но писем не было, а что может быть хуже неизвестности? Да нет, никакая это не неизвестность, просто он забыл о ней окончательно. Конечно, ему там и без нее хорошо. А ей здесь плохо. И вообще все плохо и не так, как раньше. И так уже никогда не будет. И вообще не будет ничего хорошего. Никогда.

Ромка не отстал, а легонько ее толкнул.

— Лешк! Я знаю, что с тобой.

— Ничего ты не знаешь.

— Я знаю все, учти на будущее. Просто возраст у тебя переходный, вот ты и страдаешь. Причем сама не знаешь, от чего именно. Собрала все в кучу и маешься. А на самом деле у тебя все классно.

— У меня? Классно? С чего ты взял? — пробурчала из-под одеяла Лешка. — А ну-ка, объясни.

— Про что объяснить? Про возраст или про классно?

— И про то, и про другое.

— Ну, про возраст каждый дурак знает.

— А у тебя он что, не переходный?

Ромка хмыкнул.

— Нашла с кем сравнивать. Со мной! Я — это совсем другое. Я к каждой проблеме по-философски подхожу, анализирую свои чувства и потому с ними легко справляюсь.

— Да что ты! — высунув голову, изумилась Лешка. — А я и не замечала. Теперь буду знать. А у меня почему все классно?

— Ну, ты симпатичная и не дура, разве этого мало?

Его слова Лешке чрезвычайно польстили. Но она этого не показала, а, потупив глаза, спросила:

— Это только ты так считаешь?

— Не только я. И Славка, и Темка…

— Они тебе это говорили?

— Ну да, много раз.

Лешка сбросила с себя одеяло и встала. Ее настроение, как столбик ртути у попавшего в тепло градусника, быстро поползло вверх, и она тут же перестала кукситься. Артем всего четыре дня не звонит, ну и что? Значит, не может. У них там спорта много, соревнования то и дело, может, он сейчас на них занят. Или в Лондон уехал, на экскурсию, а телефон дома оставил. Ромка ж свой мобильник без конца забывает, и Славка тоже.

Она усилила тихо звучащую музыку и наконец, впервые за день, улыбнулась. Быть может, и вправду все не так плохо, как она думает?

— И еще у тебя есть я, — многозначительно добавил Ромка, и это тоже ее порадовало. И вправду есть с кем поговорить и в аквапарк потом съездить.

А Ромка пошел на кухню. Там он снова поел, послонялся по комнате, напряг всю свою волю и уселся-таки за уроки. Вспомнив о предстоящем сочинении, снова вскочил, притащил с кухни табуретку, влез на нее и стал вытягивать огромный бордовый том Большой Советской Энциклопедии на букву «П». Многотомная энциклопедия находилась у них не в самом шкафу, а плашмя венчала его сверху, чтобы хватило места для других книг. Том на букву «П» лежал снизу, поэтому другие книги посыпались ему на голову. Взгромоздив их назад, он вспомнил, что энциклопедия у них есть еще и на компакт-дисках, пробурчал, что больше такие фолианты никому не нужны, и сел за компьютер.

Параграф, посвященный Пушкину, он нашел быстро. А еще через некоторое время, возбужденный, обернулся к сестре.

— Лешк, гляди-ка! Пушкин-то, оказывается, быстрее писал, чем компьютер. Он в своем Болдине из-за холеры застрял и три месяца не мог оттуда выбраться, так как карантин кругом был. И вот за это время, с третьего сентября по тридцатое ноября, он — вот тут написано — создал около пятидесяти произведений разных жанров. Нет, Лешка, ты только послушай! И «Маленькие трагедии», помнишь, они еще по телику шли, и в одной из них, в «Каменном госте», Высоцкий играл? И повести Белкина. Мы, вспомни, и «Метель» смотрели, и «Барышню-крестьянку». А еще Пушкин тогда же тридцать стихотворений написал и «Евгения Онегина» закончил.

Лешка его удивления не разделила.

— Ты прям Америку открыл. Об этом ведь каждый знает. Я младше тебя, но даже мы это все проходили.

Ромка поднял палец вверх.