Взорванный океан

Малышев, обряженный в просторную рубашку-безрукавку и легкие светлые брюки, в какой-то панамке с обвисшими мягкими краями, надвинутой почти на самые глаза, всем своим несерьезным обликом больше всего напоминал неугомонно-восторженного туриста – во всяком случае, так ему казалось. По мнению Малыша, именно так должен был выглядеть простоватый парень из какого-нибудь американского захолустья вроде Техаса. Образ дополняли страшно неудобные сандалии местного образца и парочка фотоаппаратов, болтавшихся на груди молоденького и довольно щупленького туриста. Фотоаппараты были куплены самые обычные, в обиходе метко обозванные «мыльницами» – никаких дорогих профессиональных камер, дабы не вводить в искушение местных братков-экспроприаторов, которые на рынках Цзилуна просто обязаны были быть…

Несколько часов назад Воронин и Малыш совершенно официально прилетели на остров Тайвань, представлявший собой, во-первых, райский зеленый уголок, кое в чем весьма напоминавший японского соседа по имени Окинава, а во-вторых, небольшой кусочек Большого Китая, до сих пор имеющий смутный статус. Смутность состояла в том, что КНР давно считает, что Тайвань принадлежит ей и управляется ею, а тайванцы старательно делают вид, что они абсолютно независимы и до материкового китайского Большого Брата им, собственно, и дела нет. До драки, к счастью, дело так и не доходит, но и особой любви не наблюдается. Нечто подобное сегодня, например, можно видеть и в отношениях между Канадой и Великобританией: королева вроде бы и общая, а табачок-то врозь…

Об этих особенностях Тайваня Воронин вычитал в путеводителе, купленном еще на японской земле. Малыш помнил, как Стас ядовито ухмыльнулся и неизвестно к чему процитировал непонятный стишок, в котором говорилось что-то о генералиссимусе Чан Кайши, который на что-то или на кого-то обиделся и «скрылся в камыши». На что там обиделся Чан Кайши, Малышеву было абсолютно наплевать – гораздо больше его беспокоили другие проблемы…

Самолет приземлился в аэропорту, находящемся в сорока километрах от столицы острова – Тайбэя и, как оказалось, носящем имя как раз того самого «генералиссимуса из камышей». Тайбэй, о котором в путеводителе рассказывалось как о «современном прекрасном мегаполисе, утопающем в зелени сказочно красивых парков и садов», наемникам увидеть не пришлось, поскольку их путь лежал совсем в другую сторону.

Из аэропорта Чан Кайши Воронин с товарищем уехали на автобусе, который, не особенно торопясь, доставил их к цели путешествия: в портовый город Цзилун. Именно сюда, по расчетам бандитов, и должны были попытаться добраться парни, умудрившиеся похитить Ковалева. И именно в этих местах Малыш со Стасом намеревались этих ловкачей перехватить и вырвать у них из рук дорогой приз в виде достаточно уже побегавшего по белу свету «пана Ковальского». Причем лично Малыш не имел бы ничего против того, чтобы и руки оторвать тем самоуверенным и наглым парням. Оторвать в самом прямом смысле. Но, естественно, все это лишь после того, как Ковалев окажется под жестким контролем его, Малышева, и Стаса Воронина…

После недолгого совещания в прохладном гостиничном номере на рынок отправился один Малыш. Бандиты рассудили, что одинокий европеец, да еще невзрачно-простоватого вида, привлечет меньше внимания, а если вдруг и состоится какой-либо разговор с серьезными людьми, то человек такого вида вряд ли этих людей насторожит. Уж на кого-кого, а на человека из местной полиции Малыш был точно ни грамма не похож.

Рынок на Малыша, несколько самоуверенно считавшего, что его давно уже трудно чем-либо поразить, впечатление все-таки произвел. И размерами, и многолюдьем, и ассортиментом. Конечно, до какого-нибудь Черкизона ему еще далековато, но это был настоящий город – со своими проспектами, улицами, закоулочками и грязно-таинственными тупичками. В этом городе можно было купить и продать, казалось, решительно все, что когда-либо вообще производилось на этой планете. Богаче всего, конечно же, смотрелись рыбные и фруктово-овощные ряды. Малышев смотрел, изображал бурный восторг и фотографировал все это великолепие, хотя даже и названий-то большинства всех этих рыб-крабов-кальмаров и инопланетного вида фруктов не знал.

После часа блужданий по пахучему, галдящему, зазывающему и гремящему музыкой подобию Вавилонского столпотворения Малышев, всегда очень гордившийся тем, что никогда не знал, что такое головная боль, начал испытывать легкое головокружение и какое-то цветное мельтешение в глазах. Учуяв запах дыма, Малыш направился к длинному ряду каких-то котлов и жаровен, около которых суетились повара и кучковались любители перекусить и передохнуть. Малышев их прекрасно понимал: для того, чтобы только обойти весь этот Содом и хотя бы мельком осмотреть бесчисленное множество торговых рядов, точек и павильонов, одного дня вряд ли хватило бы.