Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

Выхожу утром из палатки – подошла «мотолыга». Вылез механик-водитель, я думал – это негр: белки глаз, зубы белые, все остальное – черное. «Боец, – спрашиваю, – когда ты последний раз мылся?» – «Товарищ майор, да вроде некогда!» Заглядываю в «мотолыгу», там на полу – слоем в пять-семь сантиметров плещется вода, солярка, масло. «И ты в этом так ездишь?» Проехали с ним по заставам, механик оказался – от бога. Когда ехали в сторону Ламаниисти, правая гусеница висела над пропастью, левая – чиркала по скале. Он летел на четвертой передаче.

После поездки я пришел к начштаба полка: «У тебя бойцы когда последний раз мылись? Ну, командиру полка не до этого, но где же зам. по тылу?» Через два дня этот же механик приехал ко мне – белый! «Как?» – спрашиваю. «В бане помылся!» Радость в его глазах была неимоверная…

«А если кто чухан по жизни…»

Александр «Оккупант», сапер инженерно-саперной роты полка, сержант контрактной службы:

– Блаженство, когда с ВМГ приезжаешь и в баню идешь мыться… Баню зимние «кроты» из Грозного приперли. Если не шутили, то из тюрьмы стащили. Очень хорошая, изнутри была вагонкой обита, бочка на двести литров горячей воды и камней немного. Очень хорошая была баня, спасибо за заботу, пацаны.

То, что не подшивались – это ерунда. Мылись и стирались регулярно. С водой проблем особо не было. Летом экономили, но недолго. Рядом стоял БПК (банно-прачечный комплекс. – Авт.), к нашему полку прикомандированный, я туда летом ходил под душем мыться. Кто хотел, тот мылся и стирался. А если кто чухан по жизни, то война здесь ни при чем.

Столовые были у каждого подразделения свои. Кто какую сумел сварганить для себя. Мы с кухни редко брали поесть, брали только питье, да и то не всегда. А так готовили сами, с мира по нитке – и саперы сыты. Постоянно давали печенку в коробках, компоты в банках, зимой – сало в мешках.

Спали нормально. Две печки в палатке – топи, дневальный. Только то чечен-дерево – ну никак гореть не хочет, такая плотная древесина. Горит маленьким пламенем сине-желтого цвета и ни черта не греет.

Когда сидишь на базе, то расслабляешься морально, и в голову все что угодно лезет, как дома.

Кто и как бы ни заводил тему про то, что сделать с Чечней, все через какое-то время приходили к выводу: построить КСП (контрольно-следовая полоса. – Авт.) шириной пять километров. С нашей стороны – вышки и всевозможные стволы, а КСП засеять минами.

Иногда думали: «Зачем мы здесь, в Чечне?» Мне лично отомстить хотелось, а вышло, что еще и ребят потеряли, да сколько и покалечило. Чечня – она же маленькая, так какого рожна там так долго войска возятся? Видимо, кому-то и это надо. Политика…

Иногда нас упрекают, что мы с мирными жителями воевали… Какие они на хрен мирные? А кто раненых прятал? А кто в горы еду носил? А кто боеприпасы прятал? А чьи дети фугасы ставят?

Чего нам точно не хотелось, так это чтобы в городах по всей стране действительно мирных людей убивали. Как в Москве на улице Гурьянова, 19. Люди спали, когда их взорвали…

Из Журнала боевых действий

13 октября

В ходе ведения боевых действий пришло в негодность следующее имущество: майка – 4 шт., трусы – 4 шт., наволочки – 10 шт., простыни – 6 шт., спальный мешок – 2 шт. Вкладыши к спальным мешкам – 2 шт. Плащ – 4 шт., чулки – 22 пары.

26 октября

В ходе выполнения боевой задачи пришло в негодность следующее имущество: простыни – 5, наволочки – 7, одеяла – 3, спальники – 5, плащ-палатка солдатская – 3, костюм х/б утепленный – 2. Перчатки…

Разведрота совместно с органами ФСБ освободили из рабства в н. п. Рошни-Чу Абрамова Семена Семеновича, 1934 года рождения, уроженца Орловской области Новосильского район, село Хворостьянка, находившегося на территории Чечни в рабстве с 1991 года.

«В рабство по комсомольской путевке…»

Александр Грачев, командир отделения разведывательной роты, старший сержант:

– Нашли мы его в подвале. Седой, худой… Сначала подумали, что он боевик – обросший такой, и не поймешь – русский или чеченец. Потом, когда стали допрашивать, выяснили. «А куда я поеду, – говорит, – семьи нет».

Он приехал в Чечню строить дома еще при Советском Союзе, по какой-то комсомольской путевке… Чеченцы перепродавали его из села в село. Этот человек у нас в роте жил до Нового года, как завхоз, печку топил. Курил только что-нибудь покрепче – махорку… Он рассказывал, сколько наших пленных солдат прошло через ямы, где он сидел. Страшно было слушать. Потом он уехал на родину.

«Ребят не вернуть…»

Александр «Оккупант», сапер инженерно-саперной роты полка, сержант контрактной службы: