Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

– Наш второй батальон на площадь Минутку вышел самым первым… Шли мы фронтом примерно полтора километра. Одна рота брала пятиэтажку, но обычно дом штурмовали взводом, – рассказал Дмитрий. – Один наш штурмовой взвод попал в окружение, это уже на самой площади Минутка. Духов перед нами было человек шестьдесят, миномет «Утес» у них был, много снайперов, гранатометчиков много, ПТУРСы, пулеметчики и простые автоматчики… Наша артиллерия хорошо помогала. Мы им даем координаты дома, они накрывают из САУ или «Градами». Один раз видел, как тяжелая ракета попала в девятиэтажный дом, оттуда до этого громко кричали: «Аллах акбар!» Дом весь рассыпался…

– Снайперы и гранатометчики чеченцев сидели на верхних этажах домов, обычно человек по двадцать. Все у них было пристреляно. Даже если на секунду машина задержится на повороте, – рассказал механик-водитель Алексей Носов, – уже стреляют. Я только успевал проезжать эти повороты, того и гляди «поймаешь» выстрел гранатомета. ПТУРСы за мной постоянно охотились. Один раз из гранатомета попали, но в фальшборт. Раненых вывозить было очень сложно. К раненым они еще подпускают, а вот вывозить – всегда под обстрелом…

– Боеприпасы старались экономить. Когда мы уезжали, их оставалось еще на три дня боя. Просто так не стреляли. Сделаешь два-три выстрела и смотришь, если они отвечают – и мы добавляем…

– По лестнице бежишь, гранату кидаешь в дверь. Это самое страшное, потому что не знаешь, что тебя ждет за этой дверью. И снайперы с крыши палят. Перебегаешь из здания в здание и чувствуешь, что ты под их прицелом…

«Комбат, батяня…»

– Наш комбат майор Булавинцев Сергей Николаевич – это золотой человек, рожден быть воином. Он нам всегда дух поддерживал. И командир роты старший лейтенант Новичков, тоже Сергей Николаевич, настоящий воин. Всегда бой продумывали четко, чтобы нашими жизнями не рисковать… Мы знали, что если даже попадем в окружение, комбат нас никогда не бросит, такого быть не может! Даже если один человек останется – не бросят…

– Наш комбат бой планировал так, что пока одна рота воюет, другая отсыпается. Ночь поспали, умылись, и в бой. Есть у нас такой прапорщик Ращупкин, прирожденный тыловик. Все старался достать побольше, сало – мешками привозил, горячие обеды. Печенье – коробками, сигареты из гуманитарной помощи, конфеты…

«Убили негра…»

– Чеченцев убитых видели много. Ребята говорили, что был среди них и один русский. Видели убитых негров, арабов, афганцев. Шесть суток подряд они орали: «Аллах акбар!» Духи сидели в соседней пятиэтажке, слышно было, как разговаривают между собой. Наш гранатометчик им кричит: «Махмуд, ты стрелять не умеешь! Приезжай на наше стрельбище, мы тебя научим!» Ставили бутылки на подоконник, чтобы засечь снайперов. Убитые у них в основном здоровые мужики. Подростки или дети погибшие нам не попадались. Своих убитых они стараются забирать, а наемников просто бросают…

– Я видел клочки тела, по остаткам одежды определили, что это была женщина. Кругом щепки от снайперской винтовки. В нее попал выстрел из гранатомета. Она по рации нас дразнила. Говорила, что ее зовут Ольга. «Я вас убивать не буду, но берегите свои яйца…»

– У них боеприпасов в подвалах было – на три войны хватит… У чеченцев все снаряжение и обмундирование – натовское, все новенькое.

– Боевой дух у них был сильный, но мы его сломали. А сначала кричали нам, чтобы мы им сдавались… Как же, дожидайтесь…

– На третий день боев, когда роты пошли брать здания, чеченцы вывесили белые флаги. А вдруг обман или ловушка? Я как раз привез боеприпасы. Наши начали по ним стрелять для пробы – они в ответ, значит, не собирались сдаваться. Комбат приказал пленных не брать…

«Первоклашки рисуют убитых русских…»

– В подвалах мирных жителей мы вообще никого не видели… Раньше встречали, все женщины говорили, что им надоела война. А фотографии увидим в домах – из мужчин одни боевики в семьях. В одной школе видел детские рисунки. Первоклашки рисуют про войну, как чеченцы русских убивают…

«Не успеваешь испугаться…»

– У нас в роте за все время боев за Грозный вообще ни одного убитого не было. Раненых было много, меня вот осколком в ягодицу зацепило, Диму – в руку. А укомплектована рота была почти по штату – девяносто шесть человек, из них человек двадцать контрактников. Есть такие, кто вторую войну воюет, и даже четвертую…

– Раненых на «бэхе» (БМП. – В. К.) доставлял в санроту, оттуда их через десять минут вертолетом отправляли в Моздок. Тяжелораненых почти не было. Потери в основном от снайперов, гранатометчиков. У нас снайперы хорошо действовали, их специально обучали во Владикавказе.

– Самые тяжелые минуты? Ни разу не думал, что мне сейчас страшно. Когда ранили, хотелось вернуться к ребятам. А так – азарт. Когда пристреляешься, то чувства страха нет…