Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

В моем взводе было 16 человек, половина контрактники, многие не имели боевого опыта. Техника осталась на базе полка. Поставили палатку, вокруг позиций – растяжки. В скале была нора, здесь раньше сидели боевики, мы обосновались в ней, а палатку оставили для дозора. Ночевали на земле, в спальниках. Дров не было, хотя недалеко от сопки и росли буки и грабы. Эти деревья такие сочные, что ножовка застревает в стволе, и рубить их бесполезно. Срезали буки очередями из пулемета, одной ленты в пятьсот патронов хватало на дерево. Потом возились с ним, как муравьи, – обрубали ветки. Такое дерево в костре не горит, поэтому сначала клали его в солярочку на полчасика, помокнет, пока она горит – дерево высыхает.

Днем нормально – солнышко. Снега уже не было, градусов десять, грязь, слякоть, а ночью – ноль – минус два, прихватывало. Позиции взвода были на высоте метров 600 над уровнем моря. Периодически простреливали окрестности перед собой. Все тропы минировали. Наши саперы нам говорили, где минные поля, но были еще и поля, установленные «фэйсами» (сотрудниками ФСБ. – Авт.), о них мы не знали, да и «чехи» тоже за собой заминировали, когда уходили в горы. У нас была одна своя тропа, Эдик Данилкин и Серега Трачача – грамотные пацаны, периодически ходили и проверяли эту тропу, как саперы.

Было у меня и минное поле из пяти противотанковых мин, с пультом управления. Нажал – и взрыв, можно было все пять мин сразу взорвать. Была и система минных заграждений между сопками.

Сергей Серебренников, наводчик-оператор БМП 3-й мотострелковой роты, гвардии рядовой:

– Новый командир нашей роты оказался не пехотинцем, а летчиком. Будто бы он дал по морде своему начальнику и ему сказали: «Или увольняешься из армии, или на два года в пехоту». Он выбрал пехоту. Когда его к нам в палатку взвода привели – мы как раз сидели наколки делали, и тот, кто его вел, нагнулся, чтобы провода не задеть, а ротный – нет, и задел шапкой. Я его стукнул, чтобы нагибался, потом смотрю – на нем погоны капитана. Не сразу новый ротный въехал в ситуацию… Приедет в расположение взвода, с брони что-нибудь скажет, и все.

А командиром нашего взвода после гибели Ивана Цыкина одно время был лейтенант, прикомандированный из Таманской дивизии. Ничем не запомнился – что был, что нет.

Замкомвзвода из контрактников был такой, что мне за него приходилось взводом командовать. Когда вышли в поле под Урус-Мартан, нам приказали копать ходы сообщения, чтобы с вертолета была видна красота позиций. Мы еще обсуждали: «Зачем это надо?» Посреди поля была яма четыре на три метра, ее пленные еще в Первую войну копали. В этой яме солдаты и спали. Утром я стал будить замкомвзвода в этой яме, а он никакой, вот ему и накостыляли.

Когда стояли под Урус-Мартаном, нам во взвод прислали полковника на стажировку. Странный какой-то, он только на второй день спросил: «Это вы второй взвод, что ли, который своему замкомвзвода ребра переломал?» Оказалось, что он приехал изучать наши взаимоотношения для своей диссертации. Мы его не стеснялись, он все видел, как мы жили, чай с нами пил и ничего у нас не спрашивал. Сними с него погоны – через два-три дня был бы такой же солдат, как и мы.

В эти дни в полку начал складываться своеобразный быт войны…

«На курок нажать или яйцо почесать…»

Александр Агапов, наводчик-оператор БМП, контрактник:

– Зимой 2000 года оказался я без работы и решил ехать в Чечню по контракту. Было мне 28 лет, чувствовал себя хорошо подготовленным: срочную служил в Германии, в 1990–1992 годы, в разведдесантной роте, уволился старшиной.

Сначала попал в 752-й полк, в Сормово. Отправки ждали неделю, пьянствовали в казармах. Наконец приехали в Моздок, там меня перекупили в 245-й полк наводчиком-оператором в БМП, знал я ее как свои пять пальцев. Третьего марта приехали в полк. Было нас человек двадцать, в том числе двенадцать – из Владимирской области. Часть из нас попали в разведку, несколько человек в артиллерию. Было и несколько человек, служивших раньше в спецназе ВДВ – «Круче нас только звезды!». Когда «Мста» начала хреначить, а она хотя и за километр стоит, а все равно как будто за спиной стреляет, у этих спецов что-то геморрой открылся, и они уехали. Понторезов хватало…

В подразделение под Танги-Чу – в первый взвод первой роты первого батальона – поехали на БМП втроем. Я, новый командир взвода, старший лейтенант Лебедев и механик-водитель. Было у нас только по две гранаты на дорожку, у меня одна и без чеки, даже без автоматов ехали. Автомат я получил от ротного только на третий день. Ротным был старший лейтенант Тимошенко, потом я видел его в бою – нормальный парень.