Взорвать Манхэттен

– Это – проще простого. Набираешь любое сообщение на телефоне и держишь палец на кнопке. Если что – нажимаешь ее, и я прихожу на помощь. Перед квартирой – половичок. Подними его. Я положил под него печенье. Если оно растрескано, в квартиру не входи, а сразу же возвращайся. – Я говорил, с каждым словом сознавая, что подобный план никуда не годится, ибо грозил для Нины внезапными опасностями, отчего-то предощущаемыми мной. А рисковать ее благополучием я не собирался. Тем более, свой домашний телефон я сразу же по прибытии в Москву продиктовал изменнику Ричарду. Вычислить мой адрес было минутной забавой. – Сделаем иначе, – сказал я. – Туда иду я. Если не возвращаюсь, ты едешь в отель. Позвонишь отцу. И передашь ему диски. Попасть в чужие руки они не должны.

Подъехав поближе к дому, я оставил машину в соседнем дворе. Положив в пакет монтировку и буксировочный трос, прошел, прикрывая лицо воротником куртки, к дальнему подъезду, из которого, на мою удачу, вышел ранний жилец, торопящийся на работу.

Поднявшись на лифте на последний этаж, взобрался по лестнице на чердак. Монтировка не понадобилась: замков на люке, ведущем на крышу, не было. Укрепив трос на балке под чердачным окном, я соскользнул по мокрой жести к краю, и, выбирая трос, осторожно спустился на свой балкон седьмого этажа. Троса хватило с запасом в лишний метр.

Балконную дверь я оставил приоткрытой. Осторожно заглянул через нее в комнату.

Взору моему предстала забавная картина: на полу лежал человек со связанными за спиной кистями рук. Виднелся его напряженный затылок и залитая багровым румянцем натуги атлетическая шея. Перед ним на стуле сидел другой человек, в котором я узнал хозяина квартиры Толю Акимова, ныне, как следовало из милицейских пояснений, находящегося в бегах. Толя пил сок, купленный мною накануне, и о чем-то негромко спрашивал человека, сопровождая свои вопросы тычками ему в физиономию подошвой ботинка.

– Здорово, дружище, – вышел я из укрытия.

Толик упруго подскочил со стула, развернулся, готовясь к атаке, но, признав меня, успокоился. Фыркнув, спросил с некоторой, как показалось, обидой:

– А ты чего в окно-то?

– Я тоже на нелегалке. А тебя что сюда принесло? И кто это? – Я указал на возмущенно пыхтящего на полу незнакомца.

– У меня тут был тайничок, – объяснил Толя. – И мне пришлось наведаться… Три дня все вокруг вынюхивал, тебя видел, подругу твою… Ну, решился, наконец. Напялил паричок, очечки… Наружка, тут, кстати, торчит. По твою, что ли, душу? Ага… В общем, забрал имущество, пошел к двери – звонок. Я затих. Потом отмычкой зашуровали. И вот, входит этот… Дальше, как нас учили в средней школе разведки. Сейчас он очухался. А с ним смотри, какая штука была… – Он вытащил из кармана странный пистолет, снабженный выдающимся назад округлым вороненым баллоном.

– Пневматика?

– Да, но только боезапас интересный. Яд в окисляющейся оболочке. Я о таких изысках лишь отдаленно слышал. Вот, теперь пытаюсь разговорить человека…

– Сейчас и я попробую, – пообещал я. – Ты русский?

Он приподнял голову. Взгляд его светился испытующей ненавистью. Ни малейшей растерянности или же страха.

– Если будешь молчать, мы испытаем работу твоего пистолетика на тебе. Неужели не ясно?

– Спрашивай… – словно сплюнул он.

– Ты пришел сюда за Роландом, верно?

– Мне показали фото, я не в курсе…

– Тогда – так, – сказал я. – Сейчас мы тебя развяжем и отпустим. Выйдешь через чердак, отвяжешь трос и сбросишь нам, понял?

– Что еще?

– Скажешь заказчику: Роланда Эверхарта в живых уже нет. Пусть не беспокоится. Запомнил имя? Толя, развяжи его, он пришел по верному адресу, но за мертвецом.

Незнакомец приподнялся с ковра. Растер запястья. Лицо его было совершенно невыразительно и безучастно. Холодный мощный профессионал. Неопределенной национальности и ведомственной принадлежности. Весь он дышал агрессией и твердой выученной силой. И еще – взъерошенной досадой допущенного промаха. Сейчас он явно взвешивал возможности атаки, понимая, что выигрыш не на его стороне. От нас тоже веяло рабочей бойцовской сноровкой и абсолютным бесстрашием, выработанных в полевых сражениях, а не в теплых тренировочных залах. Помимо всего Толя держал его на безукоризненном прицеле.

– Ты очень похож на объект, – произнес злодей, пристально вглядываясь в меня. – Но ты – не он… У меня просьба. Покажи левое предплечье…

Я заголил руку, подняв ее на уровень его глаз. Спросил:

– Должна быть татуировка?

– Пулевой шрам. – Он помедлил. – И где он похоронен?

– Скажи заказчику, – ответил я, – что на это ему ответит господин Уитни.

– Кто? – наморщил он лоб.

– Генри Уитни, – произнес я, как заклинание.

– Мне непременно надо уйти через балкон?

– Да, нам не нужен свисающий в квартиру трос. Поупражняйся. Это будет платой за нашу гуманность.

– Какая еще плата? Тебе выгодно, чтобы я ушел с информацией. Но я должен вернуться с оружием.

– Это вряд ли, – сказал Толя. – Я никогда не отдавал трофеи врагу.