Взорвать Манхэттен

– А давай-ка поедем в ресторан! – задушевно предлагаю я. – Сколько же времени мы с тобой не ужинали вместе!

– У меня болит голова, – отвечает она сухо. – И вообще твои внезапные предложения как всегда некстати.

Я проглатываю обиду.

– А может, выпьем по бокалу вина? Клэр, кстати, приготовила торт. Такого не купишь, в этом деле она мастерица.

– Мне нехорошо от вина. И у меня повысился сахар, ты забыл.

Голова у нее болит постоянно. От вина ее тошнит, сладкого она не может. Так что жизнь у меня не простая.

Я пожимаю плечами и ухожу к себе в кабинет.

Сижу в кресле, отрешенно глядя на золоченые корешки книг в высоких сумрачных стеллажах, и думаю о своем семействе. Мне все-таки уютно в нем. Жаль, что мы с Барбарой позволили себе лишь двоих детей. Большая ошибка. А всему виной – проклятая цивилизация и ее удовольствия, сделавшие нас эгоистами. Раньше, в деревнях, рабочим местом человека был дом, и семья трудилась на совместное благо, заинтересованная в своей многочисленности. В индустриальном обществе муж работал в городе, жена приглядывала за детьми. А в нашем технократическом содоме миллионы жен и мужей сидят по офисам, и, по сути, семьи нет. В лучшем случае с детьми остается нанятая сиделка. А воспитанием занимается телевизор, выплескивающий на них фонтаны из болота нашей массовой культуры. Хорошо, что с моими детьми постоянно находится Барбара, прививающая им хоть какую-то этику и мораль. И пусть с нажимом, но заставляющая читать книги, молиться и слушать симфоническую музыку, а не тяжелый рок. Благодаря этому в их душах будет частичка света, что радостно.

Поздний телефонный звонок пугает меня своей неожиданной громогласной трелью.

– И что означает этот выпад, Генри? – дышит арктическим льдом голос Большого Босса.

Это он о полученном пакете.

– Всего лишь мое пожелание дружбы и паритета, – отвечаю я. – Их гарантии согреют мне душу.

– Воду мутил Уильям, – говорит Большой Босс с запинкой. – Поверьте, он сильно давил на меня. Но сейчас его люди хотят переместиться под ваше крыло…

Это похоже на притупляющую бдительность ложь. Его расхожий прием, хорошо мне известный. Одновременно в такой формулировке неявный намек, что меня способны урезонить навеки холодные мальчики из ЦРУ.

– Я готов взять на себя часть обязательств покойного, – отзываюсь я. – Лишь бы это пошло на пользу Совета и лично вам.

– Я полагаюсь на ваш разум, Генри, – выносит резюме наш главарь. – Кстати, готов вернуться к предложению о вашей новой роли в организации…

– Мне куда удобнее работать под вашей опекой, – парирую я.

Прощаемся мы по-товарищески тепло.

– Да, кстати, – сообщается мне, когда я уже собираюсь класть трубку. – Час назад застрелился Пратт.

– Это с чего? – спрашиваю я, хотя «с чего» понимаю прекрасно. Его сгубил консерватизм и крайняя узость взглядов. Он вырос, кстати, в семье религиозных радикалов и часто сетовал, что мы живем в постхристианской стране. Я же с горечью полагаю, что страна стала уже антихристианской и ужас такой трансформации до многих еще не дошел.

– Сразу же после похорон Уильяма, – равнодушно поясняет Большой Босс. – Еще не успели пожелтеть одни газетные некрологи, на смену им… Причуды психики, не иначе. Античная драма. Вам следует помочь его супруге разобраться с делами, ей переходит значительная часть акций концерна. Думаю, ваше участие найдет благую оценку даже в самых предвзятых умах.

– У него надо изъять диск…

– Я уже позаботился.

Поразительная расторопность и смекалка… Представляю себе, какие я вскипятил страсти. Впрочем, после этого разговора они уже списаны в архив.

Звоню Алисе.

– Все в порядке, ты можешь возвращаться, – сообщаю, не вдаваясь в подробности.

– Да, я уже знаю, – скорбным продуманным голосом отвечает она. – Какая трагедия!

Кладу трубку. Через день-два опять плестись на эти ужасные похороны. Они угнетают меня. Они уносят часть моей жизни. Я всегда обязан разделять чье-то горе.

Незавидна моя доля.

СОВЕЩАНИЕ СОВЕТА. ПОСЛЕ 11.О9.2001 г

– … и давайте утихомирим неуместные здесь эмоции. Количество жертв снижено до минимума, действия привязаны к схеме рабочего времени и занятости идеально. Определимся с фактами: удар нанесен в самое сердце Америки, он грандиозен в своей наглядности, он подразумевает покушение на гаранта мировой безопасности и процветания, на саму планетарную стабильность, в том числе – социально-психологическую, но ведь, по сути, это булавочный укол в сравнении с тем, если бы события развивались в прежнем направлении. Мы пустили их поток вспять, и тому есть явные доказательства. Что у нас на бирже? Что за стоны о каком-то кризисе?