Читаем Взорвать Манхэттен полностью

С час они блуждали по аллеям, разглядывая архитектурные красоты. Марк неустанно восторгался фантазиями домостроителей и ландшафтными видами, галантно поддерживая под сухой локоток своего экскурсовода, а Виктор, диковато озираясь, брел позади, отмечая расположения камер наблюдения, затемненные уголки и чреватые открытые пространства.

Особняк Уитни, который вчера они издали рассматривали в бинокль, выделялся своей массивностью, основательным фундаментом из природного камня и множеством окон, подернутых золотистой поволокой затемненного остекления.

- Вам нравится этот дом? – словно уразумев заинтересованность Марка, спросила старуха.

- О, нет, он слишком велик, здесь, наверное, живет большая семья?..

- Здесь больше прислуги, чем семьи, - отозвалась старуха ворчливо.

- Какой-то важный человек? – обронил Марк.

- Не знаю, в нашей округе мы мало общаемся между собой.

В этот момент из дверей дома вышел молодой человек в светлом костюме. Что-то проговорил в рацию. С плеча человека свисал компактный автомат.

Марк понял, что отсюда пора убираться. Достал телефон, сделал вид, что набрал номер, произнес в пластиковую безмолвную коробочку несколько фраз. Обернувшись к старухе, сообщил:

- Приехал мой друг. Спасибо за прогулку, нам пора.

- Я жду вас! – многозначительно подняла та узловатый палец.

- Завтра я в вашем распоряжении…

Усевшись в машину, друзья обменялись впечатлениями.

- Стекла в доме если не бронированные, то защищенные от внешнего обзора, по периметру участка – датчики, по стенам – камеры, внутри – ребятишки со стрелялками, - подытожил Марк. – Вот так живут командиры масонских дивизий.

- Зато внешний забор – обычная сетка на опорах, да и только, - сказал Виктор. – Подрежем и – шасть в кусты…

- Цель? – отрывисто спросил Марк.

- Еще раз повторяю: у нас есть сканер, - произнес морпех устало. – Попробуем их послушать. Какие планы, кто куда идет или едет, чем будет заниматься… Отсюда и наши действия.

- Бабушка нам еще пригодится? – весело спросил Марк.

- У нее к тебе чувство, - озарился кривой улыбкой морпех. – А ты у нас любитель антиквариата, не привыкать…

- На себя посмотри! Тоже, знаешь, нашел… подругу Лилю!

- Подруга Лиля – королева красоты по сравнению с этой Медузой-Горгоной. Ей уже на кладбище прогулы ставят.

- Нам тоже, хотя и по другому поводу, - буркнул Марк.

Продолжение знакомства с пожилой леди отныне представлялось ему излишними хлопотами. Все, что требовалось, было рассмотрено, оценено, необходимые выводы сделаны. А потому вечером, проделав прореху в заборе и, замаскировав ее, они проникли на территорию, скрылись в примеченных кустах и включили сканер. Слышимость разговоров была слабенькой, но отчетливой.

До полуночи они узнали массу информации, касающейся семейного быта мистера Уитни, а также то, что завтра он возвращается домой из Атланты. Здесь он пробудет два дня, после чего на короткое время уедет в Калифорнию, в Санта-Монику. Это следовало из разговора двух женщин, - судя по всему, дочери и матери.

- Если он остановится в «Ритц-Карлтон», пусть купит мне духи, они именно тамошние, такая золотая коробка с головой льва, - сказала дочь. – Запах – райского сада!

- Конечно, у него там номер, - откликнулась мать. – С видом на бухту. А насчет духов, - заставь его записать в блокнот, иначе забудет, я его знаю.

- Я ему позвоню и напомню…

Марк с победным видом посмотрел на товарища, с любопытством склонившего голову к наушнику. На лице Виктора застыла злорадная усмешка. В свете луны, пробивавшегося через листву, глаза его были бездонно темны и неумолимы, как у демона возмездия.

УИТНИ

Меня захлестнул круговорот дел. Нескончаемые встречи и совещания в городах и весях, переезды из отеля в отель и перелеты из штата в штат. Как хочется плюнуть на все, отключить телефоны, и выспаться в своей просторной солнечной спальне в доме на Ки Вест, во Флориде.

Я уже пару лет не был там, оставив приглядывать за домовладением своего старшего брата Ника, вышедшего на пенсию. Я искренне завидую ему. Задний дворик дома представляет собою обширную веранду и, одновременно, причал. С яхтой и шустрым ботом. Прямо от дома, через заводь, Ник каждый день уходит в океан, к прозрачной золотой воде, сбрасывает якорь и с сачком плавает среди коралловых рифов, отлавливая редких тропических рыб.

Всю веранду он заставил громоздкими ваннами, где пойманные морские обитатели дожидаются своей окончательной участи: переправки в частные аквариумы.

Под вечер к дому приезжает специальная машина, служащий забирает живность и вручает Нику чек за его труды.

Братец весьма доволен. У него есть пенсия, бесплатное жилье, кроме того, он возит туристов на морские прогулки и на ловлю лангустов, обеспечивая себя приработком. Миллионов ему не надо. Свежий морской воздух, шелест пальм под окнами, сказочной красоты океан и – уютный поселок, утопающий в тропической зелени и орхидеях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее