Взорвать «Москву»

«Минут пятнадцать можно нервы помотать – и сдаваться, – решил Черкасов. – Мезенцев неприятности замнет».

Бойко разгружался ОМОН: бойцы мельтешили между редкими кустами, охватывая кусок берега полукольцом.

«В сторону ОМОНа стрелять не буду, – решил майор. – Не будем заранее портить отношения. Да, кстати…»

Черкасов тщательно стер с рукоятки пистолета отпечатки пальцев – слабое утешение, так, на всякий случай, – и забросил ствол подальше. Услышал, как тот звякнул о камни.

Припадая к земле, менты двинулись вперед. Укрывшийся за микроавтобусом омоновский командир прокашлялся в мегафон и проорал сакраментальную фразу:

– Выходить с поднятыми руками!

С другого конца берега раздался крик флотского лейтенанта:

– Прекратить огонь!

Омоновцы приближались.

– Выходить с поднятыми руками! – снова заорали от микроавтобуса.

– Без базара, – пробормотал Черкасов.

Артем не новичок – за это время он должен был убраться из зоны досягаемости псов. Товарищ полковник, ваше задание выполнено: «невидимка» в безопасности.

Майор поднял руки и осторожно выпрямился.

Шальная очередь, выпущенная нервным матросиком, простучала над берегом. На футболке Черкасова вспух ряд красных точек. Майор упал лицом вперед на высушенные солнцем камни.

«Что ж больно так… подставился, дурак… чичи не достали – свои… не совсем, правда, свои… куда это воздух плывет… и солнце черное…»

Бойцы ОМОНа обнаружили на трупе неизвестного офицерскую книжку на имя майора Черкасова. Флотские получили приказ уходить на базу – их никто не задерживал. Полистав документ, командир ОМОНа связался с городским УВД и получил строгое указание ничего не предпринимать, оцепить территорию и ждать прибытия сотрудников контрразведки Черноморского флота России.

* * *

Заседание Центрального Провода ОУН прошло сумбурно. Второразрядная мюнхенская гостиница, в зале которой было организовано мероприятие, полнилась усатыми плотными дядьками и седовласыми благообразными старцами. Первые были функционерами сегодняшней Организации украинских националистов, вторые – ветеранами движения.

– Ну что, пан Кульчицкий, есть новости из Севастополя? – В перерыве, когда оголодавшие националисты набросились на тощие немецкие бутерброды и напитки, к провидныку подошел лысый яйцеголовый представитель канадской секции ОУН.

– Пока невнятные, – ответил Кульчицкий. – Агентура сообщает о перестрелке в бухте Северной…

– А «Москва»? – спросил назойливый канадец.

– Стоит как стояла…

И провиднык взглянул на собеседника с нескрываемой иронией.

Отделавшись от любопытного соратника, который, впрочем, заведовал финансовыми потоками, щедро орошавшими руководство ОУН в Украине, и имел право кое-что знать, – отойдя на несколько шагов, Кульчицкий стал лихорадочно думать. День флота прошел в Севастополе «на ура»: кадры телерепортажа запечатлели веселые лица горожан и гостей города, серую сталь судов, слепящую медь духовых оркестров и множество андреевских флагов, от одного вида которых провиднык чувствовал оскомину. Веру в «великую Россию» на этот раз подорвать не удалось. И снова отцы города говорили о том, что российский флот – это рабочие места для севастопольцев, свет в электролампочках и газ в горелках бытовых плит…

Хорунжий Бузько не отвечал на звонки. Не вышел он на связь и в Киеве. Означать это могло только одно: незадачливый диверсант погиб еще до начала операции. «Впрочем, он и в случае успеха долго бы не прожил, – размышлял Кульчицкий. – Свидетели долго не живут. Незачем. Вот и отправился бы Бузько следом за этим пижоном Куйбидой… Царствие небесное им обоим…»

Еще провиднык думал о том, что информация, которую он слил русским спецслужбам, сработала. Иначе ведь и не могло быть…

Рассмотренные на заседании вопросы не были связаны с «Москвой», и лишь немногие из особо ответственных товарищей знали о готовящейся операции. «Ще не вмерла Украина!» – гремело в динамиках, и патриоты – граждане Канады, США, Германии, Польши, Чехии и несколько граждан самой «неньки» – с чувством подпевали национальному гимну. Кульчицкий пел вместе со всеми, но его взгляд нет-нет да и скользил по рядам бандеровцев. И солидные функционеры, и истовые старички – все они были лишь кирпичиками в постройке, о грандиозности которой провиднык пока запрещал себе думать.