Взорви эти чертовы двери! И другие правила киноделов

Мы с ней встречались всего один раз, в 1966 году в Лондоне, и этот вечер я буду помнить всегда. Ко мне подошел Джон Гилгуд, представился и сказал, что его подруга — миниатюрная дама в темных очках — только что посмотрела «Элфи» и фильм ей очень понравился. Дама сняла очки и оказалось, что она — Вивьен Ли, самая что ни на есть настоящая. Тогда я планировал приступить к съемкам в фильме «Поторопи закат», и мне нужно было научиться говорить с акцентом южных американских штатов. Набравшись храбрости, я воспользовался моментом и попросил свою героиню преподать мне урок актерского мастерства.

— Как вы учились южному акценту для съемок в «Унесенных ветром»? — спросил я.

— О, — улыбнулась Вивьен, — это легко.

Она была очень мила со мной, надоедливым молодым актером, и ничем не выдала, что этот вопрос ей, наверное, задавали уже сотню раз.

Я просто сто раз повторила скороговорку «ми-ме-мя-мё-мю». Но только так: «миииэ-меееэ-мяяяэ-мёёёэ-мюююэ».

Так что если в «Поторопи закат» я говорю как Скарлетт О’Хара, вините в этом Вивьен.

Я также помню маленькие знаки внимания, которые оказались очень важны для меня, тогда еще совсем молодого актера. Когда я готовился играть в фильме «Сыщик» вместе с Лоуренсом Оливье, меня волновал один вопрос, одна наша чисто английская проблема. Дело в том, что Лоуренс Оливье носил титул лорда. Как мне его называть? Обращаться ли к нему — а он был единственным актером на съемочной площадке, в фильме играли только мы двое — «лорд Оливье» или, как в Средневековье, «милорд»? Но Ларри предвосхитил мою тревогу и любезно написал мне письмо перед съемками. «С того момента, как мы пожмем друг другу руки, зовите меня Ларри, и никак иначе». Я вздохнул с облегчением. Одним поводом для беспокойства меньше.

Разумеется, у меня есть и менее приятный опыт общения с мегазвездами, и я помню его так же хорошо. Были ситуации, приводившие меня в отчаяние, ярость и полное смятение.

Еще в мою бытность эпизодическим актером Джон Миллз велел уволить меня со съемок из-за слишком высокого роста. Я пришел на съемки нашей первой совместной сцены, а Миллз извинился и сказал, что не может играть с человеком, на которого ему приходится смотреть снизу вверх. Он настоял на том, чтобы мне выплатили полный гонорар, а позднее мы даже подружились и снялись вместе в фильме «Другой ящик». Видимо, когда я стал звездой, у Джона больше не возникало проблем с моим ростом.

Примерно в то же время мы с Оливером Ридом получили маленькие роли в комедии Нормана Уиздома «Мистер Питкин: порода бульдог». Съемки длились всего дня; я играл моряка, в Оливер — хулигана. Так вот, Норман не только не разговаривал с нами, кроме как во время сцен, но и велел своим ассистентам проследить, чтобы мы держались от него подальше. Тщеславный и неприятный человек, в жизни совсем не смешной, не то что на экране.

Вот Элизабет Тэйлор держалась очень профессионально и обходительно, но она была звездой с самого детства и обросла свитой, чье поведение на съемках фильма «Зи и компания» в 1970-м чуть не стоило мне нервного срыва. По утрам нам сообщали о каждом шаге Ее Величества. «Она выехала из отеля… Машина подъезжает… Она пошла в гримерную… к парикмахеру… Внимание, она выходит на площадку!»

У меня есть принцип: я ко всем на площадке отношусь одинаково, будь то знаменитый актер, неизвестный актер, член съемочной группы или официант, подающий чай. В первый день я знакомлюсь со всеми и прошу звать меня Майклом. Не хочу, чтобы люди волновались: «Черт, как к нему обращаться? Мистер Кейн? Сэр Майкл?» Я подхожу к каждому и говорю: «Привет! Меня зовут Майкл». Я не строю из себя важную птицу, а предпочитаю со всеми подружиться и создать на съемках непринужденную и позитивную атмосферу, где каждый будет себя комфортно чувствовать. Мне хочется, чтобы все думали: каким замечательным делом я занимаюсь; какое прекрасное дело мы все делаем! Хочется, чтобы вся съемочная группа радовалась тому, что мы снимаем кино вместе. Это правильно, и это лучшее, что я могу сделать для успеха фильма. Я знаю, что настроение и эффективность всех присутствующих на съемочной площадке зависят от моего поведения.

Если среди моих коллег есть молодой неопытный актер, который явно нервничает, я тут же беру его под свое крылышко и, можно сказать, становлюсь его няней. Я представляю, что мне бы хотелось услышать на заре своей карьеры, когда я забывал слова и опрокидывал мебель на площадке, и говорю и делаю все возможное, чтобы человек расслабился и почувствовал себя в своей тарелке: дурачусь, отвлекаю советами, рассказываю, что в молодости все время путал и забывал слова, успокаиваю, что в случае ошибки мы просто переснимем дубль. Иногда я даже нарочно путаюсь, чтобы неопытным актерам не казалось, что они одни такие.