Взрослая дочь молодого человека: Пьесы

Петушок. «Серсо летело на столе, серсо летело…»

Валюша. А вы нам тут о любви до гроба декламировали.

Кока. Она простила меня, простила!

Пауза.

Петушок(Валюше). Однако было бы несправедливо с чьей-либо стороны упрекать нас в том…

Валюша. Но и нас не надо винить в том, что мы любим, чтобы вместе жить, а не для того, чтобы вместе умереть. В наше время умирают от недостатка любви, а не от ее избытка.

Паша. Как сказал старик Лесневский — на свете много есть всего, никто не хуже. никого.

Ларс. Кто такой Лесневский?

Владимир Иванович. Швед должен знать!

Ларс. Господа, а почему Бергман — фамилия шведская, а Фердман — еврейская?

Кока. Почему балалайка?.. Зачем я ее взял?.. Какая глупость!

Пауза.

Владимир Иванович. Я был женат четыре года. Освободился досрочно.

Петушок. Срочно до?..

Владимир Иванович. Десять, двадцать, двадцать пять… Нет, лучше высшая мера.

Валюша. Ты женоненавистник?

Владимир Иванович. Конкретно моей бывшей жены я ненавистник.

Кока. Отдайте, отдайте мне это письмо! Я должен наконец его получить. (Выхватывает письмо из рук Валюши.) Почерк у нее прелестный… Жаль, букву «ять» отменили.

Надя. А я раньше, в детстве, когда старые книги смотрела, я всегда думала, «ять» — это мягкий знак. Очень смешно получалось — «Христось Воскресь».

Кока. Эта буква у нее особенно пикантно выходила… Когда я читал ее письма, эта буква была для меня как поцелуй в конце слова. (Он начинает раскачиваться над столом в такт словам.) «Яблочек катился вокруг огорода, кто его поднял — тот воеводы воеводский сын. Шышел, вышел, вон пошел…»

Надя. Браво, браво! Это горелки!

Кока. Это только счет, только счет, а потом…

Надя. Что потом?

Кока. Ну, рассчитались — как потом? Как играют? «Гори, гори, масло, гори, гори ясно…»

За столом тотчас подхватывают: «Гори, гори, масло…» Все раскачиваются в такт.

Потом все соединяются парами, а горельщик впереди и стоит спиной. Ему говорят: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло, взглянь на небо — птички летят, колокольчики звенят…» Задняя пара бежит вперед, а горельщик ее ловит и не дает снова соединиться. Вот и все.

Владимир Иванович. Я думал, там целуются…

Петушок. Это ты с «бутылочкой» перепутал.

Кока. Стоя сзади, мы, конечно, целовались. Поэтому и обороняли своих дам от горельщика. «Гори, гори ясно, чтобы не погасло, взглянь на небо…» У взрослых то же самое, только присказка другая. (Наде.) «Любишь?»

Надя. «Люблю!»

Кока. «Купишь?»

Надя. «Куплю!»

Кока. «Покупай!..» Нас с Лизанькой никто не мог догнать. Я всегда обману горельщика, вильну у него под носом и встану вперед, тут уж Лизанька — и мы снова держимся за руки. Значит, горельщик, снова води! «Гори, гори, пень». — «По ком горишь?» — «По тебе, душа красавица девица». — «Любишь?»

Надя. Люблю!

Кока. «Купишь?»

Надя. Куплю!

Кока. «Покупай!» — и бежит… А я ловлю… Не поймал… Не поймал… (Закрывает лицо письмом, не в силах сдержать рыданий.)

Пауза.

Валюша. Николай Львович!.. Николай Львович!.. Ну вот, расстроили старичка.

Большая пауза.

В этой паузе начинает звучать голос Владимира Ивановича. Он читает свое письмо. Но никакого листка нет в руках его. А может быть, Владимир Иванович слышит какие-то слова и повторяет их вслух. Зыбкая атмосфера старого дома, мерцание свечей, шелест листвы за окном, витиеватость Кокиных воспоминаний…