Взрослая колыбельная

– Даже не вздумай сейчас что-нибудь ляпнуть в своей обычной снисходительной манере судить! – отрезала Лелька, выглядевшая в своей праведной злости просто шикарно. – Вокруг тебя что, толпы парней и все они наперебой кричат: «А давай я пожертвую своей жизнью ради тебя? Нет, я! Нет, я!» Так что, думаешь, много будет в твоей жизни таких? Первый сын, который, не думая, бросился спасать жизнь никому не известной ведуньи. Ха! Никогда и никого. А ты его даже не навестила. Если честно, Белка, ты меня просто разочаровала. Твоя неблагодарность… я думала, ты другая.

Лелька покачала головой и встала, даже не допив чай. Тихушный купол звякнул и пропал.

– Я отдыхать, с утра опять на смену. Устала жутко. В комнате доем.

Еда так повлияла или что другое, но мне тоже захотелось спать. Все равно на занятия возвращаться бессмысленно, а преподаватели, которые могут решить мою дальнейшую участь, пока заняты со студентами. Можно смело отдохнуть пару часов и идти перераспределяться. Как раз все освободятся, да и в голове прояснится.

Добивать Белку я не стала, хотя с каждым словом Лельки была согласна. Некоторым и мечтать не приходится, чтобы ради них рискнули жизнью. А некоторым на это как будто плевать. Или не плевать? Стоит только посмотреть на ее растерянное лицо, как понимаешь – шансы есть.

Ай да Леля, ай да молодец! Вот уж настоящая лекарка: раз – и как отрезала! Чего не вернешь, о том нечего мусолить да жалеть (это про меня). Раз истерика – врежь, чтобы поумнела (это про Белку).

Не прощаясь, я отправилась в свою комнату. Так тихо… в общежитии редко бывает тихо, тем ценнее эти короткие одинокие часы. Жаль, плаща нет, чтобы укрыться. Странно как, о Волине я не думала с утра, а вот о его плаще вспоминаю и жалею каждый раз, когда вхожу в комнату. Когда вижу свою пустую кровать.

Впрочем, отсутствие плаща не помешало быстро заснуть.

Разбудил меня шум в коридоре – соседки вернулись с занятий. Как раз вовремя. Умывшись и причесавшись, я отправилась в деканат. Солнце, которое утром светило издевательски ярко, сейчас приглушилось серенькими облаками.

На небо я и пялилась, когда споткнулась, что весьма закономерно, если не смотреть под ноги. Пришлось остановиться.

Впереди на дорожке в то же время показались Гурьян и Бакуня.

Первые сыновья. До сих пор жаль, что мой суженый не Гурьян. Ну, физически он, конечно, не вызывает и сотой доли того сумасшедшего отклика, как Волин… только что от этого отклика толку? Зато ему можно довериться. А насчет Бакуни… Я сразу поняла, что не мое, и теперь только больше уверяюсь каждый раз, как смотрю. На его лице было столько злорадства, когда Волина поймали. Столько торжества. Вот кто его заложил!

И вот она – двоякая женская природа во всей красе. Радоваться должна, что заложил, ведь это спасло мне жизнь, а мне обидно за существование на белом свете таких паршивых друзей.

При виде меня Гурьян встал посреди тропинки как вкопанный.

– Я пойду, некогда лясы точить.

Бакуня опасливо кивнул и пошел прочь.

Ну что, Гурьян? Что стоишь, смотришь? Будешь меня обвинять? Или жалеть? Даже любопытно стало: что же он выберет?

Гурьян судорожно втянул носом воздух и побелел.

– Что? – тут же взорвалась тишина моим гневным голосом.

– От тебя запах его силы, – почти прошептал он.

– Моей силы. Теперь она моя!

– Да, я знаю.

– А ты, я вижу, невесел. Не то что Бакуня. Вот уж кто счастлив, что В… его повязали. Не гадко с ним рядом идти?

– Они… поссорились недавно. Бакуня говорит, из-за Волина его стража городская взяла на месте преступления, отец еле отмазал. А Волин успел смыться и бросил его. А как оно на самом деле было – кто его знает.

– И что же?

– Бакуня, конечно, виноват, и мы об этом помним, ты не думай. Но что он? Нам не рассказал – это да. А так всего-то и сделал, что про тебя угадал и решил вас свести. Он же Волина не заставлял колпак жертвоприношения над тобой ставить. Это его выбор.

Подбородок у него вдруг мелко задрожал. Не ожидала такого от взрослого, сильного молодого человека, Первого сына, ученого колдуна. Трясется как щенок.

– Я понимаю, Катя, просто это так неожиданно произошло. Никто из нас о тебе не знал. Если бы только он хоть кому-то рассказал, хоть с кем-то поделился! Мы смогли бы его убедить, что таким даром нельзя разбрасываться. Но он все в себе, всегда все скрывал, ни малейшей слабости на людях, даже перед друзьями – так его воспитывали. Никто даже не догадывался. Если бы мы только знали! Я не могу представить, не могу понять, почему он это сделал, зачем так сглупил…

– Ты что, его оправдываешь? – снова кто-то сварливо спросил моим голосом.

– Нет, что ты! Просто… просто пытаюсь пояснить, что он совсем не такой уж злодей, в нем есть и хорошее.

– Не такой уж злодей?! Он пытался меня убить! – процедил мой голос сквозь зубы. – Пытался меня убить!