Взрослая жизнь для начинающих

В животе Айоны снова слабым эхом зазвучало знакомое чувство тошноты, и в этот момент радио выключилось и машину наполнила тишина. Если не считать тиканья мотора и неровного потрескивания доисторического обогревателя. Айона глубоко вдохнула и попробовала отвлечь внимание на переписанные в домашних условиях кассеты, которыми был забит бардачок в машине Неда. Он как будто совсем не торопился уступить ей место за рулем.

— Ах, Бромли! — сказал Нед, опуская окно и нюхая воздух. — Совсем как дома, в деревне. Только коровы кругом не ходят. — Он высунул свою тощую руку из машины и весело побарабанил по крыше.

Айоне показалось, что в доме напротив кто-то выглянул из-за занавески.

— Нед, тебе не кажется, что у этой улицы есть какая-то особенность? — Здесь для Айоны начинался каждый урок. Только на четвертый раз она разобралась, что ее так беспокоит на этой улице.

Нед откинулся на сиденье.

— Э-э, нет, а что? Насколько мне кажется, улица выглядит совершенно нормально. Моя мать почти всю жизнь мечтала жить именно в таком месте. Даже кошки ровненько пострижены.

— Не в этом дело.

— Хм. Может, это вообще не улица? Здесь никто не живет? Может, в 1949 году все население этой улицы вымерло из-за партии испорченного чая? Это парк отдыха, стилизованный под провинциальный городок?

— Нет.

— Ну скажи тогда.

Айона с серьезным видом посмотрела на него, и в глазах у нее был ужас, который обычно вызывают второсортные триллеры.

— На этой улице нет ни одной машины. Около каждого дома собственная парковка, а там, где ее нет, забетонированы куски газона.

— Да брось ты. — Нед посмотрел вперед и назад и понял, что она права. Сияющие новые «фиесты» и «мерседесы» класса А скрывались за кипарисами, возле домов. — Я не знаю, почему тут все так. Ведь даже если бы по обеим сторонам дороги были припаркованы машины, посередине все равно могло бы спокойно проехать танковое подразделение.

— Так ведь это все не просто так.

Как будто в подтверждение ее слов в тот самый момент из-за угла вылетела красная учебная машина, — ехала она по полосе встречного движения, и некоторое время она так и неслась прямо на них, пока инструктор не вывернул руль и автомобиль не дернулся влево, чуть не зацепив другую учебную машину, «Воксхолл Корса», которая подъезжала с другой стороны. Тоже по встречной полосе.

— Начинающим очень сложно верно оценивать собственное положение на дороге, — выступила в их защиту Айона.

— Но ты-то водишь совсем не так плохо, — сказал Нед. Он мастерски выдержал паузу. — Правда?

— Нет. Или да. Не знаю. Ты же знаешь, какой я становлюсь, когда надо водить.

— Отлично знаю. Вот почему я и решил не ремонтировать подвеску, пока ты не сдашь экзамен.

Хотя Айона и нервничала, собираясь вести машину под руководством Неда, но ее совсем не колотило, как в предыдущие выходные, когда Ангус уделил драгоценные полдня, отложив дела в пабе, чтобы она отработала повороты в Ричмонд-Парке[63]. («Там можно ездить только на скорости тридцать миль, и там нет тротуаров, перекрестков, автобусов, и всего две кольцевых развязки». Это не помешало им устроить самый грандиозный, за всю их совместную жизнь, скандал, на одной из автостоянок. К ужасу смотрителей парка, которые попросили их вести себя потише, поскольку у оленей гон, и такие вопли отвлекают животных от дела).

Нед же знал ее со школы и наблюдал все ее попытки участвовать в спортивных играх, видел ее пьяной от сидра, шатающейся, — а тогда она еще не умела падать элегантно, и даже был свидетелем того, как она рывком трогала с места машину возле школьных ворот во времена, когда в первый раз — безуспешно — начинала учиться водить. Стыдиться перед ним уже не имело смысла.

Более того, он не рассчитывал, что у нее обязательно получится.

— Ангус, знаешь ли, думает, что водить — все равно что плавать, — пояснила она, а Нед в это время протянул ей половинку «баунти». — Э, нет, спасибо, я не буду. Лишний жир.

— Я положу ее вот сюда, — сказал он, осторожно примостив шоколадный батончик над спидометром. — И если ты будешь хорошо водить, то она достанется тебе.

Айона улыбнулась. Ее отец в свое время под конец попытался прибегнуть к самым отчаянным мерам — он уговаривал ее сесть в машину за шоколадку. Самые трудные уроки в ее жизни всегда подразумевали взятки шоколадом. Нед потом посоветовал ее отцу попробовать заманивать дочку пятифунтовыми купюрами, и тот признался, что сам получал от матери Айоны по пять фунтов за то, что соглашался сесть с дочерью в машину.

— Водить — все равно что плавать! С чего это он взял? — спросил Нед с полным ртом кокоса.

— Он считает, с твоего позволения, что если «не умеющего плавать» посадить в машину, пристегнуть на водительском месте и заставить выехать на оживленную улицу, то тот инстинктивно начнет водить, как заправские шоферы, чтобы его не убило ударом о рулевую стойку.