Взросление 101 (ЛП)

— Просто я словно… словно попал в какой-то дебильный замкнутый круг. Как будто пытаюсь устроить бунт против системы или типа того, вот только у меня нет поводов бунтовать. И я не тупой. Я знаю, что колледж — это правильно и хорошо, просто не чувствую, что готов туда ехать. А когда представляю, что вот набираюсь храбрости и выкладываю все это отцу, то понимаю, что он или разорется, или в самом лучшем случае скажет: «Ладно, Ник. Если желания учиться у тебя нет, то чем тогда ты хочешь заняться?» А у меня нету на это ответа! — Уголки его рта опускаются. — Серьезно, ну на что мне можно жаловаться? Ни на что. Мне повезло, и я это знаю, но везение ведь не равняется счастью, разве не так?

— Нет, — соглашается Джей.

— Так как же мне быть? — спрашивает Ник с огромными, умоляющими глазами. — Джей, что мне делать?

— Не знаю. — Джей пожимает плечом, и пока хоббитов преследуют назгулы, они сидят в тишине. — Знаешь, я разбираюсь в жизни не больше, чем ты. И я вовсе не дзен, а путешествовать начал лишь потому, что у меня умер отец, и всю мою юность со мной творился полный бардак. Думаешь, ты один бунтуешь непонятно против чего? Господи, видел бы ты в то время меня. Я думал, что если вырвусь из этого города, то это станет гигантским посылом на хер всех, с кем я учился, и что по пути я каким-нибудь образом познаю смысл жизни.

— И ты не познал его? — спрашивает Ник с беспокойством.

— Пока нет, — говорит Джей. — Но это нормально. Мне нравится путешествовать. Главное ведь процесс, а не конечная цель.

— Ты все-таки полный дзен.

— Мне кажется, ты не понимаешь значения этого слова. — Джей подталкивает его локтем.

Ник улыбается.

— Наверное, нет.

Прислонившись друг к другу, они еще какое-то время смотрят кино.

— О! Вот сейчас будет классный момент! — оживляется Ник, когда хоббиты заходят в таверну в Пригорье. — Когда я впервые увидел его лет, наверное, в шесть, то по уши влюбился в Бродяжника.

Бродяжник затягивается трубкой, и угольки, разгоревшись, освещают его лицо.

Ник вздыхает, и ноутбук на его животе опускается.

— Такой секси.

Потом он по какой-то причине, которую можно связать только с количеством выпитого им алкоголя, начинает бесконтрольно хихикать.

Джей, может, и не фанат этого фильма, но Ник, в общем-то, прав. Он забирает с его бешено вибрирующего живота ноутбук и, чтобы они могли продолжить смотреть, переставляет на свой.

***

Девон: Чувак!

Девон: АУУУУУУУУ!

Девон: Бро?

Девон: Я видел как ты пошел с Джеем наверз!

Девон: Не смейте обканчивать мне крвать!

Девон: Я срьезно!

Девон: Ниииикиии!

Девон: Мне нужна моя крвать! Я не хочу занимться этим с Эбони в крвоыти родителей!

Девон: Я щас таааак тебя ненавиду.

Девон: Презвртивы и смащка в верзнем ящике.

Девон: Но я всеранво тебя ненавижу.

 

Глава 17

Когда Братство Кольца уходит из Ривенделла, Джей засыпает. Поначалу Ник делит внимание между его профилем и экраном, но потом профиль Джея выигрывает. Он такой сексуальный. И еще умный. И хороший. Потому что выслушал весь Ников словесный понос насчет колледжа и душевных метаний, и Ник даже ни разу не уловил у него на лице выражение «Что за хрень несет этот пацан?».

Ник точно слишком увлекся им. С одной стороны, это невероятно, потому что, алло, он не вызывает у Джея радикального отвращения, и все имеющиеся доказательства указывают на то, что Джей не против общаться с ним даже в свободное от минетов и прочего время. А с другой стороны, уехать теперь будет намного труднее.

Намного.

Ник слезает с Девоновой кровати. Ему надо пописать. Сначала он допивает остатки своего теплого пива, потом идет в туалет. Снизу доносится музыка. Видимо, вечеринка, еще в полном разгаре. Может, там осталась еда. Или пиво. Хотя пиво хорошо бы больше не пить. Об этом ему сообщает мутное отражение в зеркале туалета, но что этот типчик знает? Он, наверное, идиот.

Ник моет руки, спускается вниз и незаметно снова оказывается втянут в круговорот вечеринки, когда Оливия — девушка, с которой он сидел рядом на школьном моделировании совета ООН, где она была Швецией, а он был Финляндией, и они не сделали ничего, чтобы Северная Европа ими гордилась — с писком обнимает его.

— Привет, Швеция!

— Hejsan, Ник!

Окей, значит, Оливия старалась чуть больше, чем Ник. Оливии хочется потанцевать, так что они уходят в гостиную и какое-то время танцуют. Оливия рассказывает, что собирается стать детским хирургом, и Ник просто офигевает, потому что, серьезно, откуда все эти люди знают, чем хотят заниматься, и он без вопросов восхищается ею, но неужели в школе был курс, на котором учили, как надо взрослеть, и почему об этом не сообщили ему? Сплошные загадки.