Взрослое лето

– Как «не помню»? Весь посёлок вместе со мной лес прочёсывал, на руках выносили раненых. А он, будущий зять, не помнит, где был. Тебе не стыдно, Дмитрий Сергеевич Прозоров? Ты думай, а вы, – следователь повернулся к оперативнику и участковому, – давайте к его родителям и без протоколов допросов не возвращайтесь. Пусть тоже напрягут память и вспоминают, где сынок пропадал, и ещё зайдите к соседям и с работы притащите пяток, пока мужики по домам не разбежались.

– Начальник, может не надо?

– Надо, Дима, надо. Признаёшься ты сейчас, не признаёшься, все равно придётся народ допрашивать, подтверждать или опровергать твою версию. Ну, слушаю тебя. А вы что тут стоите, обойдусь и без вас, езжайте.

Участковый и оперативник пошли к выходу, следователь кивнул Прозорову, мол, давай, рассказывай.

– Не убивал я, Богом и родителями клянусь.

– Верю, не похож ты на убивца. Кишка у тебя, Дима, тонка. Где был, говори как на духу. Всё равно узнаем, максимум через час. Посёлок маленький, гаечный ключ и то не сопрёшь!

Прозоров молчал, родители были дома, и он понимал, что через несколько минут всё и так всплывёт наружу. Покраснев, он выдавил из себя:

– Пил.

– Что ты говоришь, Дмитрий Сергеевич, не пойму? Повтори.

– Да забухал я. Чё тут не понятного? С Милкой перед этим повздорил, ну и от нервов забухал. Когда из запоя наконец-то выбрался, чуть не очумел, когда услышал, что Александра Сергеевича и Наталью Николаевну, чуть не убили, ну а потом убили, то есть они умерли.

– Верю, Дима, верю. Только скажи – зачем тебе ружьё, ты же не охотник?

– Какое ружье, нет у меня никакого ружья!

– Точно?

– Да, отвечаю.

– Значит, говоришь «отвечаю». Хорошо. А как же мне тебе верить, Дима, если ты в глаза мне врёшь, не просто скромному человеку, а всему следственному комитету. Я же не твой собутыльник, я должностное лицо. И вот сейчас допрошу тебя, и мы поедем с тобой на дачу, а там в малиннике прикопано ружьишко. Да ещё гильзы жёг в костре. Как же мы после с тобой друг другу в глаза-то смотреть будем? А для меня твоя Мила есть потерпевшая Людмила Александровна Белкина. Теперь представь, она прочтёт своими ясными глазками твой допрос и скажет сама себе – как я буду теперь верить этому человеку, уйди с моих глаз долой, Дмитрий, раз и навсегда! А ведь ты старался, много лет ухаживал за ней, на горло во всём себе наступал. Всё бросил, дружбу с одноклассником предал, всё ради неё одной: комсомолки, активистки да просто красавицы, всё ради своих чувств.

Следователь умолк, и было слышно, как он отодвигает стул от стола, желая встать. Дима сидел, опустив голову.

– Не моё это ружьё: отца. Он попросил его перепрятать, оно у него незарегистрированное, он трусил, что у нас будет обыск из-за моей драки с журналистом и его отыщут. Вот я и перепрятал, достал из старой собачьей будки и закопал в кустах, а пустые гильзы пожёг. А какая скотина сдала меня, небось, соседи?

– Какая тебе разница. Отдохни, а я пока запишу твою повесть.

Перенеся на бумагу рассказ о ружье и патронах, и ещё пьянстве в день убийства, Михаил Владимирович оторвал голову от стола, спросил:

– Дмитрий Сергеевич, вы готовы добровольно выдать ружьё и патроны органам следствия?

– Готов.

– Молодец. Сейчас всё запишем и поедем.

Тем временем вернулись опера и участковый с веером допросов, которые вопили об отсутствии Дмитрия Прозорова в посёлке в день убийства Белкиных.

– Всё сделали, может, мы по чайку, а, Михаил Владимирович?

– Оставьте чайник в покое! Придётся ещё раз мотануться к родителям. Дополнительно допросите об отцовом ружье. Будут упираться, привозите на очную ставку, Дмитрий все рассказал о папином ружьишке. Вот его протокол, посмотрите. И потом поедем к нему на дачу, будем оформлять добровольную выемку.

По возвращении полицейских выяснилось, что отец Дмитрия признал ружьё, хранящиеся на даче, своим и не отказывался от того, что просил сына перепрятать его. Супруга Прозорова-старшего дала аналогичные показания.

Вскоре допрос Дмитрия закончился, и чёрный микроавтобус с красной полосой и надписью «Следственный комитет России» отъехал от здания опорного пункта и направился в сторону Незнани.

– Показывайте дорогу, Дмитрий Сергеевич, а понятых прошу быть повнимательней.

Оказавшись на полузаброшенном дачном участке, Дмитрий показал, где зарыто ружьё, которое вскоре откапали. В кострище, среди углей и остатков несгоревшего мусора, отыскали несколько обгоревших гильз, которые разложили в разные пакетики с подписями понятых. Больше ничего не нашли, кроме нескольких мешков с пустыми бутылками из-под алкоголя да ещё консервных банок.

По этому подозреваемому всё сходилось тютелька в тютельку. Но для завершения проверки версии причастности Дмитрия Сергеевича к убийству Белкиных следовало ещё провести экспертизу ружья и найденных гильз, сравнив с обнаруженными на месте происшествия три года назад. А вдруг?