Взрослое лето

Прошел час, второй… Тишина. Иногда редкие прохожие останавливались, читали надпись на плакате, кивали головой, расспрашивали девочку. Кто-то возмущался бездеятельностью правоохранительных органов, а кто-то проходил мимо как ни в чём ни бывало. Порой напротив неё останавливались машины, и девочку щёлкали на телефоны и камеры. Кто-то показывал на неё пальцем или приветливо махал рукой.

Близился обед. Приехал Женя, и ребята попили чай из синего термоса с бутербродами.

– Скучно, Жень, – пожаловалась девочка.

– Подожди, шоу ещё не начиналось.

– Из матушки-столицы едут мои однокурсники. Вот Егор добирается на электричке, будет часа через два, а это, между прочим, послезавтра первая полоса в «Московском комсомольце»! Потом, едет с телевидения целая бригада, вечером или завтра покажут на всю страну, их везёт Аринка. Кстати, они уже в городе, заехали в наш следственный отдел. Теперь понимаешь?

– А мне что-то придётся им говорить?

– Конечно!

– А ты мне текст не сделал? Что я им скажу?

– Не надо никаких бумажек, всё своими словами, как на душу ляжет, хочешь, плачь. Люди обожают искренность и вдобавок боятся телекамер, поэтому будут тебя жалеть.

– Посмотри, я выгляжу ничего? А то я даже зеркальце не взяла с собой.

– Я тебя предупреждал, что могут приехать журналисты.

– Да мне как-то не верилось, что к девчонке взрослые примчатся из самой Москвы.

Убрав термос и перейдя в тенёк от липы, Женя приметил машину городской газеты.

– Смотри, вот едут из города. Я отойду, чтобы не мешать.

– Жень, я боюсь, одно дело ты, а совсем другое – чужие. Будь, пожалуйста, рядом.

– Я встану около рекламы. Не бойся, никто тебя не укусит!

Из подъехавшей автомашины с логотипом районной газеты на дверях и капоте вышла женщина в белом и, бесцеремонно поправив юбку, уверенным шагом направилась к девочке. Из ярко накрашенного рта пахло сигаретами и ещё чем-то неприятным, словно серой.

– Здравствуй, девочка. Я журналист, Элеонора Свиридова.

– Здравствуйте. Я ученица школы, Белкина Алёна.

– Значит, ты здесь бунтуешь против самого олигарха?

– Ну да.

– Я заметку так и озаглавлю: «Правнучка Стеньки Разина ищет правду!», не против?

– Да нет. Хотя я про Разина в школе проходила, и он мне, если сказать честно, не понравился, какой-то, как говорят наши пацаны, «беспредельщик». Утопил принцессу в Волге… да и не родня он мне.

– Оказывается, какая ты разговорчивая девочка, наверно, далеко пойдёшь, если вовремя не остановят, – сделала вывод журналист и, повернувшись к машине, крикнула: – Давай скорее, наказание ты моё! А то ветер мне всю причёску растреплет, пока ты, скотина, похмеляешься! Не обращай внимания, девочка, это я фотографа вызываю.

Алёна молчала, с опаской поглядывая на тётю, машину и Женю.

– Ну, пока эта бестолочь выходит, чтобы не терять времени, скажи, что вывело замечательного ребёнка на площадь? Говори прямо в диктофон.

Девочка, вспомнив наставления Жени, принялась рассказывать своими словами историю убийства дедушки и бабушки. И поведав обо всём, спросила:

– Напечатаете всё как есть?

– Деточка, успокойтесь, не обещаю, у хозяина и олигарха между собой какие-то тёрки, поэтому не гарантирую, пропустит он материал или нет. Может, вообще задаром припёрлись в эту глушь, запретит писать о тебе, а жалко.

– А у вас на машине написано: «Газета без цензуры», получается, это враньё?

– Маленькая ты ещё! Ничего не понимаешь.

Корреспондент не стала объяснять, что именно девочка не смыслит в современной журналистике. В это время хлопнула дверь автомашины и из неё вылез худой парень в голубых джинсах и майке-алкоголичке, ему не хватало только хвоста. Сделав несколько шагов, он принялся фотографировать Алёну и журналиста.

– Эля, еппонский гордовой, отойди. Мне нужна одна девочка! – заикаясь сказал парень. – Малышка, расправь-ка пла-кат, чтобы не отс-ве-чи-вал!

Ещё пару минут, и светила бесцензурной журналистики уехали, Алёна смогла отдохнуть от пристального внимания прессы. Я вился Женя.

– Ну как?

– Ужас! Главное неизвестно, что напишут. Вот тебе и свобода слова!

– Теперь ты понимаешь, что такое работать журналистом!

– Примерно! Но я не разрешу тебе так работать!

У Жени зазвонил телефон, и он стал в трубку объяснять, как проехать к площади.

– Едет съёмочная группа. Они вначале заскочили в район, сняли картинку и хотели взять интервью у главы, да он куда-то быстренько слинял. Видно, точно у него вась-вась с олигархом. Поэтому остаётся надежда только на центральные СМИ, им плевать на олигархов, их там, в Москве, столько, что всем не угодишь.

Вдали показался расписной микроавтобус.

– Едут, Лена, едут! Ура! У нас получилось. После репортажа по центральному каналу любой олигарх поднимет руки вверх.

– Женя, я боюсь.

– Не дрейфь, я с тобою.

– Ты настоящий друг.

– Опять друг…

Тем временем автомашина подъехала к ним вплотную. Сдвижная дверь отъехала в сторону, и на пыльную обочину вышла молодая девчонка в бледно-салатовом костюме и замшевых туфлях на высокой шпильке.

– Добро пожаловать в глубинку, – крикнул Женя и картинно поклонился съёмочной бригаде.