Взрослые

Патрик приподнялся и сел.

— Пат, — теперь даже Клэр его так называла. — Вернуться к Мэтту — такого у меня и в мыслях не бывало. Ни за что, никогда. Может быть, если бы у нас не было Скарлетт, если бы мы вели жизнь попроще, тогда, возможно, у нас бы что-нибудь получилось. И неважно, что мы сейчас дружим, потому что, когда мы жили вместе, ничего не получалось. Вот и все.

— Но ты сказала, что-то «происходит между нами»?

— Просто фигура речи, — Клэр отвернулась к стене.

— Клэр…

— Я устала. День был тяжелый, я уже языком не ворочаю. Я посплю, ладно? Прошу тебя.

Патрик все глядел ей в затылок, рассматривая узелок в волосах, который остался после резинки.

— Спокойной ночи, — сказала Клэр в стену.

Патрик погладил ее по плечу:

— Спокойной ночи.

Она ничего не ответила, и Патрик добавил:

— Я люблю тебя.

Клэр вывернула руку назад и похлопала Патрика по бедру.

— Спокойной ночи, — она убрала руку и отодвинулась подальше к стене.

Патрик все еще гладил ее плечо. Он вдохнул аромат ее шеи. Смесь знакомых запахов. Шампунь с миндальным молочком, который она заказывала по интернету целыми коробками. Ее духи. Даже слабая химическая нотка — раствор для контактных линз — фирменный запах Клэр.

Через минуту дыхание Клэр сделалось глубоким, и она начала посапывать: это было нечто вроде обратного отсчета перед тем, как Клэр окончательно заснет.

«Что тебе снится, Клэр?» — мысленно спросил Патрик, глядя ей в затылок.

* * *

Допрос свидетелей. София Тревор, 11 лет.

Посетитель «Хэппи Форест».

Допрос велся лицом к лицу.

Гостевой домик в «Хэппи Форест».

Мама, мне трудно сосредоточиться, пока ты в комнате. Ты все равно будешь говорить за меня.

Еще как будешь. И сама это знаешь.

Спасибо. И дверь закрой, пожалуйста.

Мама суетится. Она думает, я страдаю, но я-то его даже не знала. Она любит о чем-нибудь попереживать, а если не о чем, то она сама что-нибудь выдумывает. Для меня это тяжело, потому что я старшая, приходится бороться за свои права, а Эмили все сходит с рук. Мама разрешает ей делать кучу всяких штук, которые мне в девять лет было нельзя. Мы, например, ложимся спать в одно и то же время. Где справедливость?

Да, я видела эту девочку на танцевальном уроке. Учительница по танцам сказала, что ее родители опаздывают, и мама ответила, что мы вместе подождем их. Мы ждали их полчаса и купили чипсы и газировку в автомате, а потом учительница сказала, что они вообще не придут. Поэтому мы забрали девочку в домик и стали ждать, пока приедут ее бабушка с дедушкой.

Занятия были потрясные. Дайте стул, я покажу.

А, ну ладно.

Раньше я никого из них не знала, увидела только здесь, в парке. Мама знакомится со всеми подряд, в этом ее проблема. Куда с ней ни пойдешь, надо со всеми перездороваться. В супермаркетах она знает всех кассиров.

Я почти не видела тех, кто жил в соседнем доме. Мама попросила разок, чтобы я подружилась с маленькой девочкой, но мне-то уже одиннадцать, зачем мне это надо? Что, мне Эмили мало? К тому же в домике пели. Взрослые пели старые песни. Что это за дела? Я сказала маме: «Я не буду петь, и ты меня не заставишь». А Эмили тоже не стала бы петь, потому что она только ходит за мной хвостиком и все повторяет.