Взрослые дети

Валери страдала. Первый раз в жизни она не могла справиться с "депрессией". Какая нелепая ситуация. Рядом спал Кристоф. Они только что были близки... Все происходило с радостью, страстью и легкостью. Но однако... они могли любить друг друга только вчерашним днем; по сути, Кристоф видел в ней свою молодость... Она печально улыбалась... Кому в их окружении пришла бы в голову мысль, что этот серьезный, преуспевающий Кристоф представляет из себя взрослого ребенка как, впрочем, и многие другие. Да, только он старается убежать от самого себя и стать взрослым... Может быть он считает, что удался хотя бы его мужской долг?! Интуиция ее редко подводила; Кристоф изменит ей и будет счастлив, по меньшей мере, он постарается показать вид.

Валери закурила. На столике внимание привлек драгоценный камень. Она взяла кольцо и надела на палец. Почему Кристоф здесь? Она бесшумно поднялась, оделась и тихонько окликнула его:

- Кристоф, просыпайся, уже поздно.

Он заворчал как ребенок и у ней возникло неистерпимое желание ни о чем его не просить.

- Поднимайся, если хочешь обедать. Обслуживание здесь прекращается очень рано!

Голос звучал фальшиво. Она почувствовала и тотчас поняла, что отступать поздно. Он сам тоже догадался об этом.

- Нужно позвонить Натали. Она ждет меня сегодня вечером. Спускайся. Я потом все объясню.

Он посмотрел как она выходила и мысленно поблагодарил ее за молчание.

Кристоф нашел жену в баре, в то время когда она шутила с хозяином. Увидев его, она показала где находится телефон.

- Пока он мне не нужен. Я хочу есть.

Он пристально посмотрел ей в лицо и почувствовал себя вознагражденным за свое беспокойство. Она была тревожна и опечалена. Тогда, чтобы не слышали присутствующие он шепнул:

- Не бойся, я не хитрю.

Как только их обслужили, Валери первой начала разговор:

- Зачем ты приехал?

- Натали хочет, чтобы я женился на ней.

- Так и должно быть. Заметь, она лучше подходит, чем я к тому человеку, каким ты скоро станешь. Послушай...

- Валери...

- Нет, мой дорогой. Замолчи. Ты пообещал не лгать. Сейчас ты рядом со мной и поэтому ты чувствуешь себя способным отказать ей в этой радости. Но когда ты вернешься..., что тогда?

- Я ей скажу...

- Что ты любишь нас обеих! Ты хорошо знаешь, что нет... В каком-то отношении она тебе необходима! Тогда! Это печально...

На это смущенный Кристоф не знал что ответить.

- Я не думал, что ты поймешь...

В этот момент она его ненавидела.

- Я ничего не понимаю...

Кристоф растерянно молчал, не зная теперь уже сам, зачем приехал сюда. Ей стало жаль его. Она успокоилась и вновь начала разговор.

- Хорошо. Согласна. Но не думай, что я привязываюсь к тебе. Но не стоит ничего портить... Это было бы глупо. В данный момент я неважно себя чувствую. Ты понимаешь, все эти пересуды, которые незамедлятся сказаться... Как ты думаешь, нельзя ли подождать хотя бы шесть месяцев?

- Все будет так как ты пожелаешь.

Валери почти весело усмехнулась. Развод внушал ей отвращение и поэтому она желала передышки... Сомнений нет, слишком все поздно.

- Ты можешь увезти меня завтра в Париж?

- К Оливье?

Его тон был суховатым, укоряющим. Ее охватило нетерпение перед таким непониманием.

- Прошу тебя, не время ревновать. Я еду в Сен-Тропез, домой, и все что я там делаю тебя больше не касается. День и без того выдался прекрасным, чтобы заканчивать его скандалом. А сейчас пойдем, попытаемся уснуть.

Уставшая от плохого сна, Валери встала к пяти часам и спустилась на пляж. Она шла быстро, ни о чем не думая, стараясь найти ускорение в физической усталости. Когда ей показалось, что достигла подобного состояния, она легла на песок отдохнуть.

"Нужно ли мне ехать... К чему такое внезапное решение... Мне здесь хорошо. Вот опять начинается... Да, Кристоф приехал, и что-то от него еще остается в душе. Я не могу больше здесь задерживаться без него. Что сейчас найду в СенТропезе? Неважно... Мне остается шесть месяцев. Это мало. Второй отсрочки Натали не предоставит. Забавно, я больше ничего не боюсь. Я никогда не постарею... Я стану легендарным персонажем в этом бесполезном мире, его славой. Я пойду до конца этой ложной юности, этой ложной богемы, этого ложного счастья. Показывая пример полнейшей неудачи, я по крайней мере чего-нибудь добьюсь!"

Кристоф, протрезвевший, надутый меланхолично позавтракал. Каждое столкновение с одиночеством изменяло его строгую маску, скрывающую хроническую боль. По телефону Натали терпеливо выслушивала его ложь. Она, казалось, даже поверила в нее, но что-то слишком материнское в ее поведении унижало Кристофа. Он почувствовал себя руководимым сразу двумя женщинами... К счастью дела нашли твердое убежище в шестимесячной передышке.