Взрослые дети эмоционально незрелых родителей. Как научиться ценить себя и наладить отношения с родителями

История Энни

Мать Энни, женщина по имени Бетти с сильными религиозными убеждениями, всегда была эмоционально нечувствительной, а ее обращение с дочерью находилось на грани физического и эмоционального насилия. Хотя Энни долго терпела это, чаша ее терпения переполнилась, когда Бетти оскорбила ее в присутствии коллег во время церемонии награждения на работе. Чувства Энни были глубоко задеты, и ей было неловко перед друзьями. Оскорбление было настолько очевидным, что Энни была уверена: мать не сможет отрицать абсолютную неуместность своего замечания, как она делала обычно. Но Бетти отказывалась брать ответственность за свои слова, холодно отрицая проблематичность собственного поведения.

В течение нескольких дней Энни пыталась объяснить Бетти, как сильно та ее обидела. В конце концов она написала матери письмо, в котором рассказывала о своих чувствах и просила обсудить сложившуюся ситуацию. Энни много думала над этим письмом и подробно описала свои эмоции в надежде, что Бетти поймет, что была неправа, и пожалеет, что была такой бесчувственной все эти годы. Однако Бетти никак не отреагировала на письмо. Между женщинами повисла пустота, и у Энни сложилось впечатление, что матери нет никакого дела до этой ситуации.

«Я хочу сказать ей, что я ее дочь, – плакала Энни. – Убийцы убивают людей, но их матери продолжают их любить. Мы семья, она моя мама. Почему же она так себя ведет?»

Энни не в первый раз пыталась достучаться до Бетти в эмоциональном плане. После начала терапии Энни пыталась выразить свои чувства и здраво разобраться каждый раз, когда ее родители вели себя с ней плохо или неуважительно. Хотя Бетти постоянно игнорировала попытки Энни наладить отношения, она поддерживала с дочерью контакт, чтобы иметь возможность видеть трех своих маленьких внуков. Но в этот раз все было по-другому.

«Я никак не могу смириться с тем, что я ничего не получила в ответ, даже гнева, – сказала Энни. – Все, что мне нужно – это хоть какая-то реакция, показывающая, что ей не все равно, даже если мое письмо ее только разозлило».

Энни была не только обижена, она была в недоумении. Хотя Бетти отказалась отвечать на письмо дочери, Энни знала, что ее мать умеет общаться и быть доброй и щедрой к другим людям. Энни понимала, что отношения с этими людьми были более поверхностными, но это знание не помогало ей справиться со своими чувствами. «Должно же у нее быть хоть какое-то естественное желание помириться со мной, как-то признать, что она была неправа, или, может быть, даже передать что-то через отца». Лицо Энни отражало горе и непонимание.

Энни горевала из-за того, что ее мать не была в состоянии обеспечить ей эмоциональную поддержку, и проработка этих чувств могла занять много времени. Однако она также понимала, что ее требования только ухудшают ситуацию, и эту проблему тоже было важно решить. Энни не понимала, что происходит. Она делала все, чтобы наладить отношения: ясно озвучивала свою позицию, уважительно формулировала просьбы и была эмоционально честна. Она не понимала, как можно решить проблему, не обсуждая ее.

«Энни, – сказала я ей, – ты делаешь все правильно, пытаясь наладить общение с мамой. Тебе хочется с ней эмоциональной близости, что вполне логично, но мне кажется, она просто не может этого выдержать. Ты воспринимаешь это как попытку наладить отношения, но твоя мама может воспринимать это как угрозу своему равновесию. В конце концов, она жила так много лет. Она не может справиться с твоей открытостью и честностью. Представь, что твоя мама боится змей. Ты пытаешься положить ей на колени большую толстую змею. Она не может этого выдержать, вне зависимости от того, насколько важное значение придаешь этому ты». Для эмоциональной близости был необходим уровень эмоциональной зрелости, которым мать Энни просто не обладала. Но из-за молчания Бетти Энни чувствовала себя заложником эмоций. Она не могла успокоиться, пока мать не была ей довольна.

Я сказала Энни, что единственный способ сделать, чтобы Бетти вновь начала с ней общаться, – перестать говорить о ее проступке и боли, которую он причинил. Энни было необходимо понять, как она может двигаться вперед без участия матери. Это единственное, что работает с родителями, которые боятся эмоциональной близости. Я объяснила, что она может иметь отношения с матерью, но это будут не те отношения, к которым она стремится. Лучшим вариантом для нее было сознательно управлять их взаимодействием, а не искать эмоциональной близости.

Энни приняла мой совет, но по-прежнему была в замешательстве. Она помнила, как тяжело приходилось Бетти, когда к ним в гости приходила ее собственная мать, которая также отвергала дочь. Бетти так остро воспринимала отсутствие любви в своих отношениях с матерью, что после ее ухода всегда рыдала, и ее было некому утешить, кроме маленькой Энни. «Как же она может теперь поступать так со своей дочерью? – спрашивала Энни. – Ей же должно быть неприятно причинять боль своему ребенку, ведь она сама так страдала». Замечание Энни было справедливо, но Бетти просто передавала свою травму ребенку, как и все люди, которые подавляют боль, корни которой уходят в детство.

Энни так хотелось заслужить одобрение матери, что она перестала оценивать их отношения. Она никогда не задавалась вопросом, нравится ли ей быть рядом с Бетти.