Взрослые дети, или Инструкция для родителей

В любом случае, участь папенькиной дочки или маменькиного сынка, несмотря на иллюзорную безопасность, висит на волоске. Физически эти дети, может быть, и защищены – но психологически они подвергаются таким нагрузкам, что самая естественная реакция – нервный срыв. Папа с комплексом Гризельды или мама с комплексом Федры[92] превращают родное гнездо в ад. И, вырвавшись из этой домашней геенны, «вольноотпущенник на час» непременно пытается «взять от жизни все», только не с помощью «Пепси», как советует реклама. Неудивительно, что каждый «выход в свет» превращается в дикий кутеж, в вакханалию – то ли для дальнейших воспоминаний о бурно прожитой молодости, то ли для отсутствия вообще каких бы то ни было воспоминаний об этом периоде своей жизни.

А поскольку сознание старательно маскирует от обладателя комплекса сексуальную подоплеку столь чрезмерной привязанности, у родителя возникает стремление к тотальному контролю: уж заботиться, так по полной программе! «Присмотру» подвергаются не только сексуальные отношения ребенка, который давно уже не ребенок, но и его приятельские, и его деловые связи. Родитель ворчит на друзей: сами, небось, вовсю делают карьеру, бабки зашибают, девок меняют, а моего за дурачка держат! Им на тебя плевать, они тебя нарочно спаивают, чтоб посмеяться! А ты, дурак/дура! И одновременно «любящий родитель» пристально следит за карьерным ростом своего «объекта» – но не из желания помочь, а опять–таки из ревности: нет ли здесь какого особого интереса, не станет ли он/она трудоголиком? Тогда его/ее дома вовек не увидишь. И как только заметит, что работа может вырвать «любимое чадо» из «семейной паутины», сразу же начинает действовать. Так, родители–комплексатики охотно притворяются больными и требуют постоянного ухода. На детей, которые действительно любят маму/папу, шантаж и симуляция действуют безотказно.

Родственные манипуляции часто приводят к результатам, диаметрально противоположным тому, о чем мечтает манипулятор.

Выросшие дети – и особенно дети, обладающие твердым характером и настроенные на успех, — предпочитают заботливому родителю недружелюбный, но такой привлекательный окружающий мир. И уходят, не оглянувшись. Даже угроза жестокого конфликта или вообще полного разрыва с родителем их не пугает. Или пугает, но не останавливает. К тому же дети, подвергавшиеся сильному «родственному прессингу», сохраняют на годы – вернее, на десятилетия – неприятные воспоминания о мамах и папах, «тиранах–обожателях». Иной «беглец из семейного гнезда» по ночам с криком просыпается, если увидит все тот же кошмарный сон: он снова юн, полон сил и планов, и снова родители душат его своей любовью.

Раздельное питание «по–родительски»

Есть ли смысл цепляться за уходящее в самостоятельную жизнь чадо? По–видимому, нет. Того малыша, которого можно было опекать и наставлять «с полным правом», уже не вернуть. А есть только этот молодой человек и его проблемы (зачастую вам совершенно непонятные) – и он, похоже, вот–вот уйдет. Уйдет совсем. Ему уже не интересно ваше мнение по многим вопросам, у него, видите ли, дела, он торопится, он хочет спать, ему надо поговорить по телефону, мама, закрой дверь. Некоторых родителей подобное обращение так уязвляет, что они не в силах удержаться от репрессий. И карательные меры выбирают соответственно… традиции. То есть по образу и подобию, заложенному в них бабушками и дедушками.

Одна из самых популярных «карательных мер» — угроза голодной смерти. В наше время умереть голодной смертью трудно, хотя старики еще помнят, насколько близко призрак дистрофии подходил к ним самим и к их детям – в военное и послевоенное время. Видимо, из этих страшных воспоминаний и родился главный психологический прием «демонстрации конфликта и объявления войны» – раздельное питание. Нет, популярная диета здесь абсолютно ни при чем. Вторичное деление пищи на белковую, углеводную и нейтральную происходит уже после того, как она проходит первичное деление – на «родительскую» и «сыновнюю/дочернюю». Наши полки в холодильнике – две верхние, твои – две нижние. Нижний ярус для бутылок – твои справа, наши слева. Посидишь не жравши — через неделю на брюхе приползешь!