Взрослые дети, или кирзачи для Золушки

– Не знаю. Не знаю где Анюта. Хорошо, что сержант Ивкин только ранен, я вчера думала, что его застрелили.

– Ничего себе.

– Да. Надеюсь он поправится. Вот Анюту я потеряла, а еще сумку, документы, деньги украли.

Парень тяжело вздохнул, отклеился от железной стены, облокотился на стол.

– Ты тоже в этой жизни многое теряла – перестав злиться, ответил он.

Она собиралась ответить ему, что надеется еще найти все «потерянное», что надеется на помощь полиции, но прочитала в глазах Димы столько грусти и промолчала. Это была грусть от потери любимых людей. Людей! Людей, которых он никогда уже не сможет найти и вернуть, на кого бы он ни надеялся. Уже никто не поможет и ни случится чуда, как бы он об этом не мечтал, хотя мечты, по его словам, для детей.

А взрослый и умный Дима, который только что думал, как бы обидеть посильнее Марту, чтоб она сама ушла, теперь принял решение и разрешил:

– Живи пока у нас. Спать будешь с Малой.

– Спасибо.

– Завтра придумаем тебе занятие, но параллельно решай свои проблемы. За нас, естественно, никому не слова.

– Я помню.

– Тогда я пошел спать.

– Спокойной ночи.

– Долго не сиди. Свет нужно экономить. Выключай.

– Да, конечно – она выключила лампу и в полной темноте спросила – Дима, а Малую как зовут?

– Малая.

– Нет. Я имею в виду, имя, которое мама дала?

– Это имя и дала.

– Не может быть.

– Она ее всегда Малышкой называла. Ласково так. Это я уже Малой стал звать. А в свидетельстве о рождении Ольга написано.

– Оленька, значит.

– Ну, да.

– Красивое имя.

– Да – согласился парень.

Он раздвинул шторки и на ощупь стал пробираться к своей раскладушке. Марта тоже пробралась к дивану, Малая мирно посапывала, кто-то из мальчишек во сне бормотал.

– Спокойной ночи – повторила Марта.

– Спокойной – опять согласился Дима.

***

Он опять постучал в ворота, опять вошел во двор, поднялся по крыльцу – в надежде, что пока он ходил в соседний дом, девчонка могла вернуться.

Нет. Не вернулась. Странно куда она могла пойти? В этих Норках ходить некуда. Полторы улицы, три дома в два ряда.

В соседском доме тоже никого не оказалось. Но там никто и не живет. Окна заколочены досками. Забор развалился. За домом сарай без крыши. Деревья сада давно не плодоносят, засохли, стали похожи на леших, тянущих к небу свои корявые сухие руки-крюки. Там явно давно никто не живет.

Он обратил снимание, что много опустевших нежилых домов в Норках. Что-то подобное он ожидал увидеть еще, когда подъезжал к деревне. Километров за двадцать асфальтированная дорога стала похожа, как после обстрела минометами – яма на яме – потом асфальт вообще пропал, ему пришлось ехать по гравийной насыпи. Все говорило о том, что он приближается к российской глубинке. Но масштаб опустения и заброшенности его поразил.