Взрослые и дети. #Многобукв

Дочь и правда чувствительная. Ее не обижали дома. Она офигевала от агрессивности детей, от того, что они не останавливаются, когда плачешь. Никак не могла этого понять – что смешного, когда человек плачет. «Недостаточно социализирована», как это назвала школьный психолог. Потому что «достаточно» – это когда уже в семь лет все чувства отрезаны и никому не веришь. А наша из-за каждого дождевого червя раздавленного расстраивается. И не просто расстраивается, а лезет в грязь их «спасать». Даже сейчас, после всего, если с любым из этих «деток в клетке» что-то плохое случается, говорит с большим сочувствием о них и готова помочь. Ну, такая она. Так вот избаловали. На мой взгляд, все это немного чересчур, но это отдельная задача, которую ей еще решать: установить границы своей готовности понять и помочь.

Конечно, до ярости можно довести любого. И у нее внутри это есть, мы-то знаем. Но не в восемь же лет Евпатия Коловрата изображать. Да и страшно это, ярость.

Весь второй класс мы «начинали с себя». С учительницей беседовали. И с директором говорили. И детей пытались перенастроить. И своего ребенка к психологу водили. И вроде оно становилось лучше, и почти хорошо, и придраться конкретно не к чему. И она не жаловалась особо, не отказывалась ходить. Как-то философски стала настроена: «Я в нашем классе аутсайдер, но это только в классе. В других местах все хорошо». Направили усилия на обеспечение «других мест», достаточно качественных. Ребенок там счастлив.

Школу вроде глупо сейчас менять – там прогимназия, через полгода все кончится. Вроде было терпимо. И тут эта драка.

Сейчас, оглядываясь назад, могу сказать одно: идиоты.

Надо было делать то, чего требовал родительский инстинкт и чего хотелось больше всего, – устроить такое, чтобы мало не показалось никому. Тогда еще, сразу, как стало понятно, что происходит.

Из-за всех этих «конструктивов» и «начать с себя» испортили ребенку детство.

В общем, не делайте так никогда. Если ребенок мал, а однозначной поддержки со стороны учителя нет, и даже есть прямая или косвенная поддержка травли, надо не в себе и в ребенке копаться, а вступать в конфронтацию. Называть вещи своими именами. Это – эмоциональное насилие. Это нужно прекращать.

* * *

Весь день читаю порциями комменты всех, кто побывал с той и с другой стороны. Волосы дыбом. Получилась какая-то энциклопедия детского горя. Особенно пробили воспоминания тех, кто участвовал в травле, чтобы самому не стать козлом отпущения. Кто боролся изо всех детских сил, чтобы удержаться на предпоследнем месте и не попасть на последнее. Возникла страшная ассоциация с децимацией. Это когда всех строят в шеренгу и каждого десятого того… в расход. И когда считают, у первых-то быстро отлегает. А вот девятому… он очень дорожит местом девятого, а не десятого. Школьные годы чудесные… А от ассоциаций с процессами, происходящими в обществе, вообще мурашки по коже.

Спасибо всем за слова поддержки, но конкретные рекомендации, если честно, в большинстве своем шокировали. Не знаю, может, я сама спровоцировала такое выражением «чтоб мало не показалось», но я точно не драки имела в виду!

Многие отмечают, что их самих не защищали, поэтому сейчас они порвут за детей. Такая компенсация межпоколенческая. Оно и понятно, но все равно страшновато. Тут вспоминали уже нападения на учителей. К этому идет, что ли? Да и ребенка чужого пойти треснуть… Чем это лучше исходной ситуации? Чтобы с синяком не только мой, но и тот? И где, кстати, гарантия, что он потом не треснет моего или вообще не прирежет? «Жалеть своего, не жалеть чужих». «Шантажировать школу пожарными и СЭСом». «Перенаправить травлю с этого ребенка на другого». Все это продолжение той же безумной реальности, принятие этих правил игры.

Самому ребенку дать команду «гасить»? И? Знаете, сколько случаев, когда в результате он же и оказывался виноват? Или покалечен? Кроме того, это ведь все то же: «изменись сам». Моей, например, для того, чтобы начать стульями кидаться, надо было бы измениться внутренне. И тогда смысл?

Ну, уйти – понятный совет. Не знаю, правы ли мы были, что не ушли сразу. Мы предлагали ребенку все время. Дочка не хотела бросать друга. А может, боялась, что в статусе новенькой снова огребет. Может, надо было настоять. Не знаю.

Я предлагаю все же исходить из того, что и ребенок, и семья имеют право сохранить в этой ситуации свою систему ценностей.

И, кстати, именно поэтому рассматриваю вариант ухода как крайний. Потому что непонятно, почему уходить должен тот, кто никого не трогал и ничего плохого не делал. Конечно, кроме случаев, когда ребенку явно невмоготу, и он просит уйти. Или просто опасно. Тут уже не до принципов.

* * *