Взрослые и дети. #Многобукв

Иногда это кто-то, очень чувствительный к подспудным групповым чаяниям, – своеобразный медиум, напрямую внимающий групповому бессознательному. Часто в прошлом аутсайдер – он долгое время старался найти свое место, понравиться группе, именно поэтому развил в себе тончайшую чувствительность к ее потребностям. И когда группа нуждается в нем, он с готовностью позволяет ей использовать себя, становится ее острием, жертвует не просто жизнью – жертвует собой, своей идентичностью, индивидуальностью ради группы. Так часто ведет себя в семье отвергаемый, нелюбимый ребенок – он готов на любые жертвы, чтобы доказать родителям свою нужность и преданность.

Такие лидеры часто поэтизируются. «Что сделаю я для людей!?», – сильнее грома крикнул Данко, вырванное из груди сердце, крест, костер, Жанна д’Арк. Потом группа по уголькам, оставшимся от сгоревшего ради нее лидера, направляется к желанной цели. Зато следующие поколения делают на этом месте мемориал и сувенирные лавки, в которых будут продавать сделанные в Китае магниты на холодильник в виде костра, креста или сердца. Да, и Голливуд, конечно, тоже в стороне не останется. Иногда на эту тему даже снимают кино злое и честное, как, например, «Житие Брайана». Если хотите лучше понять, как работает эта групповая динамика, пересмотрите сцену с «назначением» героя мессией. Он, бедолага, сначала отбивался.

Иногда – да что там, часто – группу переигрывают. Делают, как лохов. Ее чаяния улавливает и стремится оседлать рвущийся к власти манипулятор. Нет, он не вполне обманщик, не было бы чаяний или не попади он точно в струю – не бывать ему наверху. Обман в том, что в реальности его собственные цели для него важнее, он не посвящает себя группе (хотя вслух долго и громко заявляет именно об этом), а использует ее. Либо он действительно реализует волю группы, но вовсе не той толпы легковерных, которой манипулирует, а узкой группы, «внутренней партии», рвущейся к власти и привилегиям за счет тех самых «лохов».

Часто манипулятор подхватывает знамя, выпавшее из рук сгоревшего «Данко», а иногда и намеренно использует беднягу с самого начала, устраняя по достижении цели, – и прошедшие каторгу старые революционеры снова отправляются в лагеря по приказам, подписанным новыми партийными функционерами. Иногда даже бывает, что «Данко» и манипулятор – это один и тот же человек в разные периоды своей жизни, и он умело эксплуатирует и свои компетенции, полученные в бытность аутсайдером, и свои подвиги периода пылкого служения. Вдохновенный основатель проекта становится корыстным циником и властолюбцем.

Манипулятор начинает свой бурный «роман» с группой, улавливая ее тайные фантазии, чаяния и проекции, и немедленно на них отвечает. «Вы хочете песен – их есть у меня». Я один из вас, я понимаю вас. Но при этом гений и знаю, как надо. Я люблю людей. Но беспощаден к врагам, они не люди. Я рыцарь без страха и упрека. И очень, очень скромный. Я так люблю вас всех. Кто-то со мной не согласен? Значит, врагом оказался, как жаль, а я ему верил, придется убрать…

Хотите считать себя самыми-самыми, которым все можно? Я разрешаю – нет – я требую этого от вас! Хотите перестать думать, хотите заменить скучное чувство ответственности на эйфорию любви к Лидеру? Я разрешаю и даже требую. Завтра принадлежит вам. Сегодня для этого придется закопать миллион-другой, но мы же договорились: нам все можно, и никакой личной ответственности.

Что потом будет, мы знаем – угольки останутся от очень многих членов группы. Выжившие будут еще на поколения вперед отравлены опытом насилия и двойными посланиями токсичного лидера. И, возможно, еще три поколения спустя будут обсуждать – это он нам хорошо сделал или плохо?

Наконец, бывает, как в истории с Сенченко, что группа ошибается и выталкивает в лидеры человека, у которого были совсем другие планы на жизнь. И он, вместо того, чтобы идти и умирать за нее, вдруг оборачивается с недоумением и спрашивает: «Ребята, вы чего?». А высланному ему навстречу Челубею заявляет: «Парень, извини, я здесь как-то внезапно оказался и в таком формате с тобой общаться не планировал».

Ну, тут ему мало не покажется: на него уже навешали проекций, его уже затащили без его ведома на высокий пьедестал, и теперь будут валить с него больно и безжалостно. «Вот же сволочь, а!», «не человек, а дерьмо», «трус несчастный», «тьфу, плюнуть и растереть» – волна разочарования и оскорблений пронеслась так же быстро и мощно, как и первая, восторженная.